Дмитрий Петров - Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки

А пресса особо отметила ее трезвость и актуальность.

Предприятие, которое легко можно было счесть авантюрой, удалось.

— Вспоминая тебя, люди будут говорить и об этой книге, — писал Джо сыну. Был прав.

А путешественнику Джону Фицджеральду Кеннеди предстояли новые маршруты. Он был против войны, но — готов к бою. Помни Аламо![26] И потом: «Хочешь повидать другие страны, встретить интересных людей, пережить удивительные приключения? Вступай во флот!»

Итак, к концу 1940 года Кеннеди-старший — исторический пессимист и американский изоляционист — успел и поддержать Франклина Рузвельта, и поссориться с ним. Входя в число соратников президента, он далеко не во всем был с ним согласен. Как и его сын, который в 1940 году на съезде демократов в Чикаго отдал голос за политика-ирландца Джеймса Фарли, то есть против выдвижения Рузвельта на третий срок, хотя было ясно, что он победит уже в первом туре. Так и вышло — Рузвельт получил 946 (86,32 %) голосов против 72 голосов у Фарли, пришедшего вторым.

Вскоре Рузвельт был избран президентом. Наряду с другими ключевыми фразами его предвыборной агитации, лейтмотивом кампании звучали слова: «…обращаясь к отцам и матерям, я заверяю вас: никто не пошлет ваших мальчиков воевать на чужой земле».

Но в день 7 декабря 1941 года, когда японская авиация атаковала американский флот в бухте Пёрл-Харбор на гавайском острове Оаху, война ударила в двери Америки. И ударила с размаху. Да, Гавайи — это не бастионы Нью-Йорка и Сан-Франциско, но это Соединенные Штаты. И уж если противник стучит в наши двери, ему не избежать расплаты.

Так говорил на совместном заседании Сената и Палаты представителей Конгресса США президент Рузвельт на следующий день после того, как на дно пошла краса и гордость американского флота — линкоры «Аризона», «Западная Вирджиния», «Калифорния», «Оклахома» и другие суда. Еще четыре линейных корабля, три крейсера и эсминец были сильно повреждены. Все восемь линкоров, стоявших в тот день на базе Пёрл-Харбор, вышли из строя: боеспособность американских военно-морских сил в Южных морях была подорвана.

Огромный урон понесла и авиация: из 402 их самолетов 188 было уничтожено, 159 — повреждено[27]. Потери составили более 2000 убитыми и более 1000 ранеными. Рузвельт не солгал: американским мальчикам не пришлось плыть воевать за чужую землю. Они пали на своей. На них обрушили бомбы, снаряды и торпеды 353 самолета, взлетевшие с кораблей ударной группы ВМС, — авианосцы «Акаги», «Хирю», «Кага», «Секаку», «Сорю» и «Дзуйкаку». Вскоре вице-адмирал Тюити Нагумо доложил командующему объединенным флотом адмиралу Исороку Ямамото об успехе операции. Островная империя начала свою экспансию на просторах Тихого океана. А еще через несколько часов США объявили ей войну.

«…В день, навсегда отмеченный позором, — сказал президент сенаторам и конгрессменам, — Соединенные Штаты Америки подверглись внезапному и преднамеренному нападению… Потеряно много американских жизней. Кроме того… в открытом море между Сан-Франциско и Гонолулу американские корабли подверглись торпедным атакам».

Далее президент перечислил территории, атакованные в этот день японскими войсками: Гонконг, Гуам, Малайю, Мидуэй, Уэйк и Филиппины.

«Таким образом, — продолжил президент, — Япония начала внезапное наступление на всем пространстве Тихоокеанского региона. Как главнокомандующий армией и флотом я отдал приказ принять все меры для обороны. Независимо от того, сколько времени уйдет на отражение этого умышленного нападения, американский народ использует всю свою праведную мощь во имя достижения полной победы.

Я убежден, что излагаю волю Конгресса и народа… мы не только сделаем все, чтобы защитить себя, но и примем любые меры, чтобы впредь избежать подобной предательской атаки.

Идет война. Нельзя закрывать глаза на смертельную угрозу нашему народу, нашей территории и нашим интересам. С уверенностью в наших вооруженных силах, с безграничной решимостью нашего народа мы добьемся неизбежного триумфа. И да поможет нам Бог.

Я прошу, чтобы ввиду… ничем не спровоцированного и подлого нападения Японии, Конгресс объявил состояние войны между Соединенными Штатами и Японской империей»[28].

Сенат и Палата представителей объявили войну Японской империи.

«Против» был подан лишь один голос — пацифистки Джанетт Ранкин, первой женщины, избранной в Палату представителей. Она отвергла вступление и в Первую, и во Вторую войну. Но подобных ей в США было немного. Даже идейные противники войны поддержали президента.

Война пришла не из Европы, откуда ждал ее Джо. Но разницы не было: в гитлеризме он видел угрозу «законности, семье, совести и здравому смыслу», а в японской имперской политике — интересам США на Тихом океане, где они господствовали со времен победы над Испанией в войне за Филиппины. Теперь в игру вступил сильный, опасный и энергичный соперник. Несмотря на ссору, Джо немедленно отправил Рузвельту телеграмму: «Поступаю в Ваше распоряжение. Жду назначения на участок фронта». Но ответа не получил. Похоже, президент все еще не хотел его видеть. Впрочем, есть сведения, что он помнил о недавнем соратнике. «А что это Джо отмалчивается?» — спросил он как-то Джона МакКормака — лидера демократов в Палате представителей и приятеля Кеннеди. То есть, возможно, депеша просто затерялась в канцелярии.

МакКормак сообщил другу о вопросе президента, и тот вновь известил Рузвельта о готовности записаться добровольцем. Тот назначения не предложил. Но — поблагодарил. Что означало: гнев прошел, но строить отношения, возможно, придется с чистого листа.

Если Джо-старший так и не был призван под знамена республики, то Джо-младший встал под них фактически сразу. Он пошел в авиацию и в 1942-м стал морским пилотом, патрулировал небо над Карибами и даже сфотографировал имение клана в Майами. В 1943-м он отбыл в Европу. И уже вскоре бомбил нацистские морские базы и суда в Ла-Манше и Атлантике. Потерял немало друзей. А когда получил отпуск, остался, чтобы не пропустить высадку союзников в Нормандии 6 июня 1944 года. Он летал на задания весь июнь и июль и вновь получил отпуск. Ребята отбыли домой, а Джо остался — узнал о наборе добровольцев для особо опасных операций.

Служить в армии в то время было делом чести и для самых простых парней, и для детей миллионеров. Порой, чтобы пойти на фронт, люди слагали регалии конгрессменов и сенаторов.

У Джона все вышло сложней, чем у брата. Впервые он пытался поступить на службу почти за год до Пёрл-Харбора, но получил отказ по состоянию здоровья — из-за тяжелой травмы спины. Пришлось целый год готовиться к новой комиссии — пройти специальный курс упражнений. Кроме того, за него замолвил словечко друг отца адмирал Алан Керк.