Потом она увидела, что в руке у нее зажата палка, и обрадовалась. Она положила ее между кочками и осторожно, боясь, что палка вдруг сломается, медленно, едва дыша, выбралась из воды. Тело сотрясала немыслимая дрожь, вода струями текла с одежды. Она оглянулась на то место, где упала: там было уже озеро с чуть колышущейся водой.
Ползком, пробуя дорогу перед собой палкой, выбралась наконец на твердую почву и упала лицом вниз, все еще не веря в спасение.
Это был островок суши среди болота. Но и ему Марина была рада. Она сняла с себя мокрую одежду и развесила на сухой коряге.
К концу дня солнце и ветер подсушили ее. Марина решила ночевать здесь, около спасительной коряги. Вокруг было много сухой осоки. Марина нарезала с помощью ножа большой сноп и зарылась в него.
Голода она уже не чувствовала, только мучительно хотелось согреться и уснуть. Перед глазами кружилась темная вода, всплывали и вновь тонули травянистые кочки, ледяной холод охватывал ее, она вздрагивала, просыпалась и снова тревожно засыпала.
К утру мороз усилился, вода подмерзла. Едва рассвело, Марина поднялась и немедля отправилась в путь. К полудню она обогнула строй сопок, за ними открылась новая гряда, а за ней другая. За двумя седловинами сопок видна снежная гора, та самая, которую она ищет. Марина узнает ее по характерным округлым контурам. Она снова засекает направление. Надо идти строго на северо-запад.
На ночевку Марина устроилась среди болота на небольшом островке, покрытом лесом: до ближайших сопок оставалось километра 3-4, и она не смогла бы засветло добраться туда. Она решила разжечь костер, чтобы поджарить найденные под деревьями грибы.
Горка срезанной коры, прикрытой мокрыми ветками лиственницы, неожиданно вспыхнула жарко и высоко. Ветви затрещали и брызнули вверх искрами. Огонь бросился на высокую сухую траву вокруг костра, и в одно мгновение он уже бушевал по всему островку. Марина бросилась назад, к болоту, и стояла там, наблюдая, как трещал огонь, жадно пожирая траву и кустарник. Вспыхнула свечой сухая лиственница, и в одно мгновение от золота ее кроны остались лишь обугленные дымящиеся ветви.
Марина вдруг вспомнила, что у костра остался коробок со спичками. Теперь, если начнутся холода, она не сможет даже развести огонь, чтобы погреться.
"Вот тебе и подсушила обмундирование, - невесело думала она. - Но делать нечего. Надо идти, искать другое место для ночлега". Может быть, все-таки попробовать добраться до сопок? Она разглядывала одну из них со снежной шапкой на вершине и вдруг прямо над головой увидела самолет. Он шел высоко, на высоте около 2 тысяч метров, но такой большой пожар летчик должен увидеть.
Самолет снизился и сделал несколько кругов над островком. Возможно, он увидел и ее, так как еще и еще кружил над ней. Потом развернулся и ушел на юг.
Он улетел, а она еще долго стояла, и слезы радости сохли на щеках под ветром. Летчик увидел ее, и теперь ее найдут.
Прошел еще один день. В этот день она видела в воздухе два самолета. Они летали в разных направлениях, явно разыскивая что-то внизу.
На следующий день она едва тащила тяжелый сверток с меховой одеждой. Иногда ей хотелось бросить его, налегке можно было бы двигаться быстрее. Но как обойтись без одежды холодными морозными ночами? И Марина то тащила тюк за спиной, то волокла его по земле за ремень.
Она смертельно устала. Ночь не приносила ей отдыха. Шоколад кончался. Остался крошечный кусочек, не больше трех сантиметров. Утром она собрала немного рябины и шла, медленно жуя терпкую ягоду.
Самолеты в эти дни не пролетали. Взбираясь по склону сопки, Марина с напряжением вслушивалась в шум леса, надеясь услышать далекий рокот мотора. К полудню она почти поднялась на вершину, покрытую густым лесом, и остановилась. Неожиданно, прямо над ней на небольшой высоте прошел тяжелый ТБ-1. Он пророкотал гулко и грозно, и, казалось, кроны деревьев затрепетали от вихря его винтов. Он сделал еще круг и скрылся за лесом. Марине не было видно, куда он ушел, но через несколько минут появился еще один самолет. Теперь Марина увидела, что летит он туда же, куда идет и она. Возможно, там, за следующей грядой, она найдет "Родину". Заметили ли ее летчики? Она не могла сказать точно. Заметить человека в тайге трудно.
К вечеру, пробираясь по лесу, Марина услышала сильный треск сучьев. Она остановилась и прислушалась. Метрах в пятнадцати от нее из кустарника поднялся взлохмаченный черный медведь. Он принюхался и сделал два шага в ее сторону. Марина выхватила пистолет и выстрелила в воздух. Испуганный зверь бросился бежать.
Ночевала она на вершине высокой сопки, надеясь, что туда медведи не доберутся.
...Ей снилось, что она в летних лагерях Военно-воздушной академии. Они бегут с дочкой по летному полю среди высокой травы. Она видит: над ними летит самолет, он идет на посадку, моторы ревут, и трава ложится под низко промчавшимся самолетом. Почему-то она выхватывает пистолет и стреляет в него; понимает, что нельзя это делать, но стреляет, а Таня бежит рядом и кричит радостно и громко:
- Я говорила, я говорила, ты попадешь!
Она проснулась, и смех Танюшки все еще звучал в ней. Смех уходил, но она все явственнее слышала далекие выстрелы. Марина поднялась и прислушалась. Легкий утренний ветер шевелил верхушки деревьев, едва слышно булькала в реке вода, какая-то птица, устроившись на кусте бузины с темными ягодами, смешно топорщила крылышки.
Сегодня должен быть жаркий день, надо идти... надо идти...
Марина спустилась в распадок между двумя сопками и пошла лесом. Снова увидела самолет, круживший над одним и тем же местом. Теперь часто слышались выстрелы, и она с замиранием сердца вслушивалась в эти звуки. "Ишь палят, наверно, патронов много. Самолеты сбросили им. Сегодня я должна выйти к месту посадки. Неужели не осилю это расстояние? По звуку выстрелов должно быть недалеко..." Марина торопилась. Пот заливал лицо и глаза, сверток с одеждой камнем давил плечи, все чаще и чаще ноги в меховых унтах цеплялись за корни и траву и уже не было сил вытащить их.
Марина вышла на опушку. Слева тянулась длинная марь.
Палка скользнула по отполированному дождями толстому корню, и он хрустнул громко и опасно. Марина провалилась в воду и выбралась на берег без одного унта.
Не было сил ни сожалеть, ни расстраиваться. На сухом месте на опушке леса она опустилась на землю и долго лежала без движения.
Казалось, небо кружилось над ней, слабость разлилась по всему телу. Марина прикрыла веки, и головокружение прошло, только руки дрожали, когда она пыталась достать несколько ягод из кармана.
Опять низко над ней прошел самолет, и она открыла глаза. Он летал почти рядом, за лесом, делая круг за кругом.
