Ознакомительная версия.
В Америке все работы завершены. Собираюсь в Европу, но мои соотечественники не так легко готовы со мной расстаться и устраивают проводы. Навсегда в памяти останется прощальный вечер, устроенный латышами-баптистами. Песни, патриотические речи, даже слезы, как жемчужины человеческой души, придали этому вечеру особенную задушевность и перенесли в далекую многострадальную родину. Я получил много писем, в них были благословения и выражения признательности за мою работу. Профессор библейского института Дж. Бокмелдер, между прочим, написал: «Да поможет Вам Бог работать, дабы наш народ приобрел утраченную свободу». Те же слова прозвучали и в напутствии священника Дж. Кветина: «Да будет Богом увенчана Ваша работа». Представитель рабочей организации и национальной Лиги Е. Пилсум выразил свои чувства в стихах. Не могу привести их в подлиннике, но смысл таков: «Не бойся, если земля бы разверзлась и захотела тебя поглотить, если бы на тебя надвигалась гора и хотела бы тебя похоронить, если бы моря вышли из берегов и поднялись все камни на тебя, всегда оставайся верным своему народу».
Наконец, 25 января 1919 года мой пароход «Лапланд» оставил Нью-Йорк. Последней со мной простилась миссис Невман, самоотверженная общественная работница. Она подарила мне розы, они всю дорогу украшали мою каюту. Велико было огорчение, когда я получил письмо, в котором сообщалось, что ровно через неделю, час в час, минута в минуту, после моего отъезда она умерла. Как понять, разгадать, изведать законы природы и тайну человеческой жизни? В эти минуты я испытываю горячее желание послать или лично отвезти на могилу этой женщины не цветы, а горсточку родной земли. Это совсем не сентиментальность. Родная земля – источник жизни и вечности, она, как ничто больше в мире, рождает в людях единодушие, добро и мир.
Пароход «Лапланд» переполнен пассажирами. Среди них бывший американский посол Оскар Штраусс, неофициальный советник президента Вильсона, известный финансист Ванд ер лип, австралийский министр труда Биби, представитель американских литовцев Нарусевич с и представительница американских поляков графиня Туркевич. Со всеми этими людьми я познакомился. На пароходе царило оживление, переезд мог быть беспечальным, и стал бы таковым, если бы со мной путешествовали три моих прекрасных малыша, а не их фотокарточки. О моих детях я уже давно не получал никаких известий, ничего не знал и о жене, это меня удручало. Мистер и миссис Вандерлип мне искренне сочувствовали, рассказывали, что у них пятеро детей, приглашали посетить созданную ими школу в 120 километрах от Нью-Йорка, тле 100 учеников обучают 20 учителей. «Лучшее, что я могу дать своим детям, – говорил мистер Вандерлип, – воспитание и образование». Эти слова я занес в дневник, настолько они показались мне характерными для американцев с их большой любовью к детям.
Пассажиры 1-го класса устроили небольшое собрание. Мистер Вандерлип прочел лекцию о будущих экономических отношениях между Америкой и Европой, точнее, о помощи разоренной Европе, которая, по его убеждению, могла быть троякой. Торговля на базе золота, товарообмен и кредит. Однако торговля с помощью золота, которого в Европе нет, невозможна, даже нежелательна, ибо 2 300 000 000 долларов, иначе говоря, треть золота, находится в американских банках. Невозможен и товарообмен ввиду отсутствия товаров в Европе. Таким образом, остается торговля в кредит.
Вторым выступил австралийский министр Биби. Он говорил о регулировании взаимоотношений между рабочими и работодателями, ратовал за договорные начала и привел в пример Австралию, где господствует данный принцип. Хорошее впечатление произвела на всех графиня Туркевич, украшенная польским орденом, образцовая польская патриотка, интересная женщина.
Стояла прекрасная погода. 2 февраля я записал в дневнике: «Какое ясное небо! Столько ярко блистающих, мерцающих звезд я еще никогда не видел. Какая удивительная красота! Как много ее подарено миру». Я и сейчас вижу эти звезды и задумчивых пассажиров на палубе, которые часами любуются звездным небом, вечным символом мира и единения земли, моря и человеческого духа.
Медленно приближаемся к берегам Англии. Во время сильной бури наш пароход получил пробоину, частично наполнился водой, немного накренился и потому не может идти с нормальной скоростью. 4 февраля с большим опозданием мы достигли Ливерпуля. Я немедленно уехал в Лондон.
Здесь я впервые. Погода сырая, туманная, идет дождь. Тот самый Лондон, каким я его знаю по описаниям. Неудивительно, что при таком климате англичане много путешествуют. Значит, нет худа без добра, и это худо способствовало тому, что они стали народом мирового значения. Англичанин странствует в поисках солнца, путешествуя, учится управлять пространством, где солнце никогда не заходит. «Путешествия и образование управляют миром», – утверждают англичане.
Лондон переполнен, трудно найти свободную комнату в отеле. День заканчиваю в холодном номере, сидя у камина, и сержусь за это на англичан. Настоящая египетская казнь, особенно после теплых американских отелей, начинается тогда, когда ложишься спать. Печи не топятся, в комнате всего 3–5 градусов тепла. Почему? Экономия или ограничения топлива? Война все истощила.
Мой приезд отметила английская печать. Daily Telegraph интервьюировала меня и напечатала декларацию конгресса американских латышей. Прежде всего я познакомился со своими сородичами-беженцами. Они покинули Ригу, гонимые большевиками. В Лондон их доставил английский военный корабль. Среди них были известные общественные деятели, Берг, Замуель, Зеберг, обер-пастор Берг с семьей и другие. Они меня подробно информировали об ужасном положении нашей родины, о большевистских ужасах. Я немедленно взялся за работу и отправил президенту Вильсону длинное обстоятельное письмо. Составить его помог Берг. В ярких красках мы обрисовали положение в Латвии и просили немедленной помощи.
Путешествуя по делам, я почти целый год провел в Париже и Лондоне. Эта работа была интересна и важна только для Латвии, поэтому я буду приводить в хронологическом порядке только те записи дневника, которые могут иметь общий интерес.
24 февраля. В Лондоне уже много сделано. Пора бы ехать в Париж. Французское посольство задерживает с выдачей визы. Франции будто не нравится наша работа. Она все еще надеется на спасение России и ко всем сепаратным устремлениям балтийских народов относится выжидательно. В таком же положении и представитель Литвы. К счастью, американское посольство оказывает мне всяческое содействие.
Ознакомительная версия.
