В полдень 23 августа, на пятые сутки после начала операции "Вундерланд", самолет-разведчик все-таки обнаружил советский караван, стоявший на якорях в районе острова Хелланд-Хансена: одиннадцать торговых судов и два ледокола - "Ленин" (впоследствии "Владимир Ильич") и "Красин". Суда ждали улучшения ледовой обстановки, чтобы пройти проливом Вилькицкого в море Лаптевых. "Шеер" устремился к ним.
Тут, к счасгью, вмешалась непогода, навалился непроницаемый туман. Изменился ветер, и льды, сквозь которые двигался крейсер, стали угрожающе уплотняться, давить на борта. Среди команды "Шеера" появились признаки растерянности. К тому же у немецких летчиков кончался авиабензин, и им пришлось резко ограничить полеты.
Из-за тумана почти двое суток штурманам крейсера не удавалось сделать точные астрономические определения, льды и течения сносили корабль с курса. В довершение всех неприятностей, при возвращении из очередного (безрезультатного) полета потерпел аварию гидроплан-разведчик. "Шеер", с трудом выбравшийся на чистую воду, остался без "глаз". Отныне ему предстояло вести ледовую разведку самому! Был, правда, один выход: захватить какое-нибудь одинокое советское судно и завладеть секретными кодами, картами ледовой обстановки. Только в этом случае можно было надеяться на успех операции, в сущности, до сих пор не начавшейся.
25 августа 1942 года, вскоре после полудня, с борта германского крейсера был замечен какой-то мирный корабль. "Шеер" решительно направился к нему, передав на ходу несколько сигналов - коротких вопросов и приказов, звучащих примерно так: "Кто вы? Куда и откуда идете? Какова обстановка в проливе Вилькицкого? Прекратите работу судовой рации. Спустите флаг".
Корабль, на сближение с которым шел "Шеер", был прославленным ледокольным пароходом "А. Сибиряков". В 1932 году "Сибиряков", впервые в истории, прошел Северный морской путь без зимовки, за одну навигацию. Он пробился сквозь льды, а когда потерял гребной винт и стал неуправляемым и беспомощным, сибиряковцы поставили самодельные паруса из брезента и все-таки провели свой корабль через Берингов пролив в Тихий океан!
Пароход-труженик, участник бесчисленных арктических плаваний, научных и промысловых экспедиций... Сейчас он направлялся на отдаленные полярные станции с грузами для зимовщиков. На острове Домашнем в архипелаге Северная Земля "Сибирякова" ждали Борис Александрович Кремер и два его товарища. На судне шла смена во главе с радистом Шаршавиным, там же находилась группа полярников, которым было поручено продолжить прерванные наблюдения на мысе Арктическом. На борту ледокольного парохода было сто четыре человека, но лишь тридцать два из них входили в военную команду.
"Сибиряков" не подчинился гитлеровскому приказу. Его передатчик не замолчал. Напротив, радисты открытым текстом оповестили Диксон о появлении неизвестного, предположительно - вражеского военного корабля. Одновременно командир советского судна старший лейтенант (в годы войны корабли ледокольного флота были сформированы в ледокольный отряд Беломорской военной флотилии, а их капитанам присваивались офицерские звания) Анатолий Алексеевич Качарава отдал приказ: "Орудия к бою!"
Две 45-миллиметровые пушки на носу, две 76-миллиметровые пушки на корме, несколько зенитных пулеметов - вот и все вооружение "Сибирякова". К тому же у ледокольного парохода не было броневой обшивки, а скорость его составляла всего лишь 8,5 узла. Германский же крейсер имел шесть орудий главного калибра (280 мм) и восемь - калибра 150 мм; его зенитная артиллерия состояла из шести орудий калибра 105 мм и восьми орудий калибра 37 мм. Кроме того, он имел восемь торпедных аппаратов. Его броня достигала толщины 102 мм, скорость хода - 26 узлов, а экипаж насчитывал девятьсот с лишним человек. Крейсер шел на восток, к проливу Вилькицкого, к каравану, он явно нуждался в ледовой информации, и нужно было не позволить ему завладеть этими сведениями, задержать его любой ценой. В тех условиях это означало одно: ценою собственной жизни, и каждый сибиряковец понимал это. Потому-то и прозвучала команда: "Орудия к бою!"
Тот бой нельзя назвать даже неравным. Это было яростное сражение обреченных на гибель людей со спокойными, уверенными в быстрой победе гитлеровскими пиратами. Тяжелый крейсер "Адмирал Шеер" уже успел на своем веку поразбойничать в Атлантике. Он пустил под воду десятки беззащитных мирных судов, плававших под флагами самых разных стран, и еще ни разу никто не осмелился перечить приказам командира крейсера, ни одно судно не отважилось вступить в схватку с бронированным пиратом. Но сейчас была другая ситуация, и в сторону "Шеера" полетели первые снаряды. В ответ ударили орудия главного калибра рейдера.
Советский корабль охватило огнем. Погиб весь расчет кормовых орудий, был убит старший помощник капитана Г. П. Сулаков, тяжело ранен капитан Качарава, не стало любимца экипажа комиссара 3. А. Элимелаха. На носовой палубе взорвались бочки с бензином, горящее судно резко сбавило ход. Укрыться за небольшим островком Белухой или выброситься на берег "Сибирякову" не удалось. Оставшиеся в живых раненые и обожженные моряки перебрались в шлюпку. В 13 часов 49 минут радиостанция парохода замолчала. Но прежде чем к горящему судну приблизился немецкий катер с автоматчиками, шифровальщик М. В. Кузнецов, выполняя последний приказ капитана, уничтожил все секретные документы, в том числе и сведения о льдах Карского моря. И в эти же минуты старший механик "Сибирякова" Н. Г. Бочурко открыл кингстоны, и советский полярный "Варяг" ушел в пучину...
Быстроходный катер с крейсера догнал шлюпку, восемнадцать сибиряковцев попали в фашистский плен. Девятнадцатому, кочегару Вавилову, удалось на обломке бревна добраться незамеченным до опустевшей шлюпки и подгрести на ней к острову Белуха. Он прожил там в одиночестве 34 дня, питаясь случайно обнаруженными отрубями. Его спасли наши пилоты. Черевичный, совершив посадку на воду у берега островка, вывез Вавилова на материк. От него-то и узнали первые подробности разыгравшегося сражения. (После войны П. И. Вавилову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.)
А захваченных в плен сибиряковцев гитлеровцы долго допрашивали о том, что их больше всего интересовало: о караванах, о льдах пролива Вилькицкого. Ни один моряк не проронил ни звука, ни один не выдал своего потерявшего сознание командира (фашисты числили его как "метеоролога Кучерявого"). Всех их увезли в Германию, в концлагерь. Они и там вели себя мужественно. Несколько сибиряковцев умерли от ран и болезней, остальных освободила Советская Армия. Радист Анатолий Шаршавин пошел сражаться на фронт. Он погиб в самые последние дни войны и похоронен в немецкой земле. Его товарищи дожили до Победы, вернулись домой. Продолжая прерванную войной "службу погоды и льда", снова стал летать в ледовые разведки над арктическими морями участник сражения с "Адмиралом Шеером" гидролог А. Н. Золотов. Он погиб при катастрофе в очередном исследовательском полете. Долгие годы водил корабли в океанах - в том числе и в Ледовитом - капитан дальнего плавания А. А. Качарава, нынешний начальник Грузинского морского пароходства.
