Мы всегда гордились похвалой своего адмирала, которого очень уважали и любили. Владимир Георгиевич прошел почти все ступени флотской службы. В 1918 году, четырнадцатилетним юнгой, начинает он службу на Балтийском флоте — на эсминце «Внимательный». В 1920‑м его переводят в Николаев на тральщик, а в следующем году он зачисляется на шестимесячные штурманские курсы. Затем — военно–морское училище в Ленинграде. После учебы В. Г. Фадеев служит вахтенным начальником на кораблях Черноморского флота — тральщиках «Джалита» и «Красная Молдавия», крейсере «Коминтерн». В 1930 году он назначается штурманом дивизиона канонерских лодок, а потом снова переводится на «Коминтерн» — старшим помощником командира. В последующие годы Фадеев командует сторожевым кораблем «Шквал», эсминцем «Шаумян», дивизионом быстроходных тральщиков. Незадолго до войны Владимир Георгиевич возглавил наше соединение — ОВР главной базы флота. Черноморцы считали за честь служить под началом этого отличного моряка, замечательного командира и прекрасного, обаятельного человека.
Адмирал по обыкновению долго беседовал с экипажем, рассказал о положении на Южном фронте, о том, что враг сосредоточивает свои силы в районе Перекопа, стремясь ворваться в Крым, и предупредил, что мы должны быть готовы к новым тяжелым испытаниям.
Ранним ноябрьским утром возвращаемся в Севастополь. Идем из Новороссийска, конвоируя транспорт. Весь экипаж уже знает, что главная база флота блокирована врагом с суши. Теперь и севастопольские фарватеры оказались в зоне досягаемости фашистской артиллерии.
«Щит» делает последний поворот и ложится на Инкерманский створ, образуемый двумя маяками. В утренней дымке вырисовываются очертания города. Следуем средним ходом: быстрее транспорт идти не может. С опаской поглядываем на Северную сторону, стараясь угадать, где проходит линия фронта. В это время сигнальщик Радченко докладывает: к тральщику приближаются три истребителя. Тип их нам незнаком. Кто–то высказывает предположение, что это наши. Но вот самолеты один за другим входят в пике и обстреливают нас из пулеметов. Мы тут же открываем огонь. Самолеты быстро набирают высоту и уходят в сторону Евпатории. Так мы впервые встретились с «мессершмиттами».
Как только приходим в Стрелецкую бухту, меня и комиссара Савощенко срочно вызывает к себе контр–адмирал Фадеев.
— В связи с резким ухудшением обстановки в Крыму, — говорит он, — гарнизон Тендровского боевого участка эвакуирован. Но последнее идущее оттуда судно — морской буксир «СП‑14» с двумя болиндерами[13] — подверглось налету вражеской авиации и сейчас терпит бедствие за внешней кромкой минного поля в районе Саки. Приказываю вам немедленно идти ему на помощь.
Вернувшись из штаба, срочно собираю командиров подразделений и сообщаю им о полученном задании.
Пока мы с Савощенко отсутствовали, на корабле была произведена тщательная приборка (ведь завтра праздник — 24‑я годовщина Великого Октября). Механик инженер–лейтенант Самофалов со своими подчиненными пополнил цистерну питьевой воды, устранил мелкие дефекты в механизмах. Все необходимое было сделано и в других боевых частях. Поэтому уже через 15–20 минут после совещания «Щит» был готов к походу. За это время Никита Павлович успел поговорить с коммунистами и агитаторами.
Отходим от причала, где ошвартовались лишь час назад. Когда выходим знакомым фарватером за кромку минного поля, видим морской буксир и болиндер.
На мой запрос капитан буксира Иван Михайлович Сапега сообщает, что один болиндер потопили фашистские самолеты, а другой получил пробоины и постепенно наполняется водой; на буксире вышел из строя главный двигатель, и судно ветром относит к берегу.
Штурман Чуйко, уточнив по береговым ориентирам координаты своего корабля и буксира, докладывает, что буксир находится на минном поле. Принимаю решение подойти к нему с параван–тралом и вывести суда по протраленной полосе.
Погода вдруг резко ухудшается, волнение моря достигает четырех баллов. В таких условиях ставить трал очень трудно. Но минеры под руководством лейтенанта Бережного и старшины Кошеля отлично справляются со своей задачей. Им помогает старшина группы электриков Николай Степаненко, работающий на подъемном кране.
Ручка машинного телеграфа поставлена на «средний ход». «Щит» разворачивается и входит на минное поле. Не исключено, что мы сами можем подорваться. Но на этот раз чувствую себя значительно спокойнее, чем во время первого боевого траления. Вижу, что и другие на мостике не так волнуются, как прежде.
Поступает доклад — подсечена мина. Я и сам вижу, как она всплывает и начинает пляску на волнах. Но тут же слышатся очереди крупнокалиберного пулемета, и черный шар с пробитым корпусом, заполняясь водой, идет ко дну.
Вот всплывает вторая мина, потом третья, четвертая… И все они по очереди, пробитые пулями, уходят на морское дно. Одна из них срабатывает — за кормой тральщика раздается мощный взрыв. Осколки мины с противным визгом разрезают воздух. Слышатся их резкие щелчки о корпус и надстройки корабля.
Подходим к буксиру. Теперь в дело вступает боцманская команда. Руководит ею мой помощник лейтенант Сотников. Качка значительно осложняет нашу задачу. В ветреную погоду не так–то просто взять судно на буксир. С большим трудом боцману удается подать концы на судно и закрепить их на кнехтах.
Помощник делает мне знак рукой — можно выводить буксир с болиндером на чистую воду. Осторожно даем ход и стараемся идти строго по протраленной полосе. Наконец выходим на фарватер. Тральный расчет выбирает трал.
С буксира сообщают, что неисправность двигателя устранена и судно может идти своим ходом. А на болиндере положение тяжелое — в трюм продолжает поступать вода. Сильная бортовая качка мешает нам подойти к болиндеру. Я вынужден приказать капитану буксира стать впереди по ветру, чтобы уменьшить волну.
Улучив удобный момент, подвожу «Щит» к барже. Лейтенанты Сотников и Бережной в эти минуты проявляют исключительную распорядительность. Я испытываю прилив радости и гордости, глядя на уверенные действия этих командиров.
Мы начинаем принимать на борт женщин и пехотинцев. Тральщик и болиндер сильно качает. Лишь доли секунды находятся они на одном уровне. Но моряки успевают подхватывать с баржи людей. Ни один пассажир не падает в воду между бортами, никто не получает серьезных травм.
Одновременно со снятием людей с болиндера туда переходят дублер механика инженер–лейтенант Б. М. Опара, старшины Филипп Трачук, Владимир Семенов и старший краснофлотец Григорий Петренко. Для заделки пробоины передаем им несколько мешков цемента, доски и необходимый инструмент.
