Ознакомительная версия.
В тот же период группа наконец заключила официальный контракт с «Mute Records Limited». По его условиям авторские права на все будущие релизы группы на этом лейбле переходили к «зонтичной» компании «Venusnote limited».
«Перед заключением договора ребята вроде бы попытались выяснить, куда еще им можно было податься, — рассказал Дэниел Миллер. — Не знаю, действительно ли они подумывали об уходе с „Mute“ — мы с ними уже так срослись. Иногда я задумываюсь о том, что случилось бы, уйди они от нас, но я думаю, если идея однажды и придет им в голову, то они в любом случае обсудят ее со мной. Не хочу вдаваться в подробности, но я думаю, нам еще предстоит вместе посотрудничать».
Разобравшись с формальностями, «депеши» решили подумать и о происходящем внутри группы.
Энди Флетчер: Еще в самом начале мы кое-что обговорили и разрешили все имеющиеся проблемы. Хочется надеяться, что они действительно решены, хотя с другой стороны, для того, чтобы играть в одной группе, нам с Дэйвом ведь не обязательно быть лучшими друзьями. Да, бывает, что мы ругаемся. Мартин — один из троих или четверых моих лучших друзей, а Дэйва я бы сравнил скорее с братом. Не думаю, что ему хочется постоянно находиться со мной рядом, но так и должно быть: я рад видеть своего брата, но не каждый же вечер. Бывает, что я спорю с Мартином, или он — с Дэйвом; между нами бывают трения, но они есть в каждой группе.
Дэниел Миллер: В основном трения вызываются не музыкой, а какими-то личностными несовпадениями. В общем, это скорее личные конфликты участников. Исторически сложилось так, что самые близкие друзья в группе — Флетч и Мартин. Они старые приятели, причем и с Винсом тоже — они ведь давным-давно знакомы, вместе выросли и дружат с самого детства, тем более они все бэзилдонские. Дэйв появился позже.
Теперь трое участников «Depeche Mode» жили по разные стороны Атлантики. «Где мы живем, не имеет значения, — возражает Гор. — Мы всегда стараемся сделать так, чтобы все трое были довольны, и вместе выбираем места для работы над релизами».
«Когда пришло время найти себе продюсера, мы поняли, что очень немногие подойдут под наши требования. Нам нужен был эксперт в электронике, который заодно смог бы взять на себя роль организатора и отечески нас опекать», — объяснил Гор в 2001-м.
В итоге этим человеком стал двадцатидевятилетний Марк Белл, один из основателей группы «LFO», которую многие ставят в ряд наиболее значимых техно-проектов начала девяностых. Белл только что закончил работу над «Selmasongs» Бьорк, а в 1997-м спродюсировал ее же альбом «Homogenic». Именно эти работы Белла склонили «депешей» на его сторону.
Дэниел Миллер: Я давно знаком с Марком. В общем, однажды он просто пришел пообщаться с участниками группы, мы друг другу понравились, вот и все. Он не только отлично умеет чувствовать песни, но и потрясающе управляется с электроникой и знает, как добиться современного звучания. Мы не хотели жанрового альбома, где все было бы сделано в стиле трип-хопа, драм-н-бейса или хауса, — мы считали, что следует дать песням право жить в их собственном мире, и я думаю, он все понял.
Марк Белл: У меня не было времени на размышления. Они просто сказали: «Ну что, начнем через неделю?» Так что я просто сосредоточился на песнях. Было много дурацких идей, но попадались и неплохие! Некоторые из демозаписей, которые мне показали, были вполне законченными. Мне кажется, ребята столько времени провозились с теми песнями, что они им уже порядком надоели, но это было именно то, что я в то время слушал, — нечто вроде немецкого минимализма, только с настоящими инструментами. Я сразу понял, что с задачей никто лучше меня не справится.
И все же скромному парню из Лидса было не слишком уютно в шкуре продюсера: «Мне странно, когда меня называют продюсером, потому что это слово каждый понимает по-своему. Некоторые продюсеры вовсе не занимаются музыкой, а только таскают группу по всяким вечеринкам. Некоторые, наоборот, всю музыку делают сами. Вариантов множество. Но мне кажется, я занимаюсь ровно тем же, чем занимался десять лет назад с „LFO“. Тогда я считал себя скорее музыкантом, но ведь и сейчас я по большей части занимаюсь музыкой».
Именно это в числе прочего привлекало Мартина Гора: «Не думаю, что Тим Сименон мог бы назвать себя музыкантом — да он бы скорее сказал, что вообще не имеет к музыке никакого отношения. Марк пытается скрыть свою музыкальность, но безуспешно: консерваторий он, может, и не кончал, но понимает куда больше, чем может показаться».
Белл, надо сказать, души не чаял в «Depeche Mode»: «Когда мне было пятнадцать-шестнадцать, они очень много для меня значили. Мне нравилось, что они всегда совмещали акустическую музыку с электронной и не делали между ними различий. Их музыка не принадлежит к какому-либо конкретному жанру, к ним эти клише неприменимы.
Когда выдалась возможность с ними поработать, я подумал, что это будет нечто странное, но ничего такого я не ощутил. Я уже делал ремикс на одну их песню, „Home“, и моя интерпретация им очень понравилась. Я не стал делать из нее хип-хоп, спид-гараж или еще что-нибудь модное, я просто изменил ее в соответствии со своим вкусом, и мне кажется, им это и было нужно».
5 июня 2000-го, имея на руках девять готовых песен, группа вместе с Марком Беллом и Гаретом Джонсом отправилась в «RAK Recording Studios», студию, располагавшую единственными в стране функционирующими консолями «API» 1976-го года выпуска.
Марк Белл: Мы хотели выяснить, понравится ли нам работать вместе. Надо сказать, нам понравилось. Три недели мы просто возились с новыми песнями. Я к ним добавлял разные новые штуки, совершенно не похожие на исходные треки.
Хоть Белл и был подкован в вопросах техники, большая часть ответственности за процесс записи легла на плечи Джонса. «В студии „RAK“ были записаны вокал и многие важные фрагменты песен, — рассказывал звукоинженер. — Со временем мы разобрались, как сделать работу эффективной и одновременно удобной для всех нас. Нам всем было очень важно, чтобы процесс создания и рабочее окружение приносили удовольствие.
Мы постарались оптимально распределить пространство студии. Дэйву хотелось побольше времени проводить за работой над треками, так что ему требовалось такое место, где он мог бы слушать музыку, петь и при желании тут же записывать свои партии. Его я разместил в аппаратной, так что каждое из двух помещений работало в автономном режиме, но при необходимости мы, конечно, могли сделать так, чтобы каждому было слышно, что происходит в соседней комнате».
Энди Флетчер: Первым делом мы взялись за «Dream On» — это была одна из первых двух песен, написанных Мартином для нового альбома. Хорошо, что мы начали с нее, потому что она задала тон всему альбому. В ней электронный ритм сочетается с акустической блюзовой гитарой, а еще там отличные слова и запоминающийся припев.
Ознакомительная версия.
