Ознакомительная версия.
Более осторожные поклонники барона простодушно оправдывают его преступления количеством жертв красного террора, забывая, что невинная кровь всегда остается на совести убийцы, пусть он пролил ее меньше, чем противник.
Левые радикалы такими вопросами не задаются, их любовь к Унгерну не требует его реабилитации с точки зрения обывательской морали. Для них он – символ яростного бунтарства против буржуазного миропорядка, что, в сущности, не так уж далеко от истины. Здесь барона помещают в один ряд с такими деятелями, соседство с которыми никак не может порадовать его почитателей из правого лагеря. Эдуард Лимонов причислил Унгерна к “священным монстрам” вместе с маркизом де Садом, Лениным, Мао Цзэдуном, Фрейдом, Хлебниковым и другими значимыми для него персонажами, а в ночь на 1 марта 2005 года в Латвии, в Даугавпилсе, были расклеены листовки со списком кандидатов в члены городской Думы от “Партии мертвых” (нулевой номер в избирательном бюллетене). Здесь Унгерн фигурировал в компании с Савинковым, Че Геварой, Чапаевым, Яковом Блюмкиным, Маяковским, Махно и т. д. Листовку иллюстрировала всадница-Смерть с флагом Национал-большевистской партии в руке.
У евразийца, традиционалиста и “консервативного революционера” Александра Дугина (в числе прочего он написал об Унгерне радиопьесу, где главную роль исполнял Лимонов) идеализация барона приобрела оттенок отчасти комический. Для него это предвестник “Десятого Аватара, Мстителя-Триумфатора-Грозного Судии”. Подобно другим “избранным и жертвенным людям, ханам по предопределению”, этот “герой-кшатрий” еще в ранней юности, в Петербурге, получил посвящение при посредстве одного из “инициатических центров, которые хранили великие секреты Евразии”. Его приказ в наказание за пьянство протащить двоих офицеров на веревке через ледяную осеннюю реку, а затем оставить их на ночь на берегу без права развести костер, всерьез трактуется как “своего рода насильственное обращение казаков в шаманизм, ведь типичной шаманской практикой является купание зимой в реке в одежде и путем внутреннего жара (тапас) высушивание одежды на берегу теплом своего тела”. По Дугину, в Унгерне “заново сошлись воедино те тайные силы, что оживляли высшие формы континентальной сакральности – отголоски древнейшего гото-гуннского союза, русской преданности Восточной Традиции, сакрально-географической значимости земель Монголии – родины Чингисхана”. Сообщается, что “руна УР – знак Космической Полночи – личный штандарт Бога Войны, барона Унгерн-Штернберга”, что “в часы медитации барон созерцал символ Свастики, печать Великого Чингисхана, знак Полюса и неподвижного центра вещей, который стоит вне изменчивого и хаотического потока времени как последний ориентир Судьбы”.
Эта барабанная мистика вызвала ответную реакцию, и в 2003 году в Интернете появилась, например, следующая пародия безымянного автора: “Таинственное Телецкое озеро было подернуто мелкой рябью. Легенда гласит, что Азиатская конная дивизия барона фон Унгерна была окружена возле этого озера и взята в плен большевиками, решившими всех воинов-буддистов этой дивизии насильно обратить в иудаизм. Они были связаны возле Транссибирской магистрали, а крайнюю плоть их половых членов прикрепили сургучом к рельсам, по которым проехал на полной скорости бронепоезд. Однако дух воинов не был сломлен, барону удалось поднять восстание в лагере пленников и вырвать почти всех на свободу. Понимая безвыходность сложившейся ситуации, Унгерн решил организовать акт массового самоутопления. Он знал, что вода Телецкого озера обладает таинственной силой. Имея не до конца известный химический состав, она постоянно находится на уровне ниже нуля и при этом не превращается в лед. Все болезнетворные бактерии погибают в этой воде, процессы гниения и разложения в ней не действуют. Человек, погруженный в эту воду не умирал, а засыпал загадочным сном… Унгерн верил в приближающийся конец света и считал, что главной силой в этом событии будет его конная дивизия, пробудившаяся из вод Телецкого озера. Он хотел создать невидимую армию, подобную терракотовым воинам Цинь Шихуанди”.
Тогда же в Абакане две журналистки сочинили и опубликовали в первоапрельском номере газеты “Хакасия” удивительную историю некоей Александры Печерской из Минусинска. Будто бы ее мать в Петербурге была прислугой на квартире юного Унгерна, когда тот учился в Морском корпусе, и забеременела от него. Родившуюся дочку Сашеньку она увезла в родной Минусинск и никогда больше не видела ее отца, но сохранила подаренный им для девочки золотой нательный крестик. Шли годы, в 17 лет Сашенька превратилась в “мечтательную девушку со скрытой, но ощутимой страстностью”. Однажды ее увидел режиссер местного театра, угадал в ней талант и сделал из нее актрису. В этом качестве она попалась на глаза Семену Михайловичу Буденному, в 1929 году приехавшему в Минусинск ревизовать ход хлебозаготовок. Он с первого взгляда пленился исполнительницей главной роли в показанном ему спектакле, но не мог прямо на месте дать волю своим чувствам. Государственному деятелю его ранга следовало быть осмотрительным, поэтому пришлось действовать иначе: “Для Сашеньки была организована поездка в Москву, после которой она уже знала, что усы у Буденного совсем не колючие, а душисто и вкусно пахнущие одеколоном. Губы у него твердые и требовательные. А еще – она желанна и любима”. Таких поездок в столицу было несколько, в итоге Сашенька родила девочку, названную Сталининой. Буденный заботился о ней до конца жизни, но понятия не имел, чьей внучкой является его дочь. “До сих пор в шкатулке у Сталинины Семеновны хранится нательный крестик барона Унгерна и два колечка, подаренные маршалом Буденным: одно тонкое, похоже на обручальное, другое – с небольшим изумрудиком”, – очень по-женски завершают авторы свою очаровательную и настолько хорошо стилизованную мистификацию, что хочется поверить в правдивость этой истории. В ней, помимо всего, чувствуется невысказанная ирония по отношению к длящемуся поныне и нередко принимающему анекдотические формы противостоянию “красных” и “белых”.
Идейные баталии вокруг Унгерна продолжаются и сейчас, хотя в последние годы он все явственнее перемещается из политической сферы в те области массового сознания, где его место рядом уже не с Семеновым и Колчаком, а с Алистером Кроули и пророчицей Вангой. Недавно в Интернете появилась фотография изваянной изо льда бутафорской “зимней могилы” Унгерна, размещенная там под меткой “колдовство”; ему приписывается пророческий дар, знание будущего, владение секретами восточной магии. Его характер и перипетии биографии трактуются в духе бульварного оккультизма. Свирепость связывается с фамильным проклятием рода Унгерн-Штернбергов, чьи представители часто “страдали вампиризмом”, а появление барона в Монголии объясняется тем, что еще мальчиком он “расшифровал тайные знаки в дневнике своего деда, указавшие ему путь на Восток”. Одновременно имя Унгерна превратилось в успешный коммерческий бренд, способствующий сбыту любой продукции – от телевизионных сериалов до “радикального омолаживающего средства”, состав которого тибетские мудрецы якобы открыли бывшему офицеру Азиатской дивизии.
Ознакомительная версия.
