Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири

Ознакомительная версия.

Действительно, мы ехали 17–18 верст до ст. Чибит по широкой долине, по которой свободно могла бы течь р. Чуя; дно ее представляли луга, болотца, холмы с лесом. По дну текла р. Мюен, а затем – более крупная р. Чибит, в которую первая впадала. Крутые склоны этой долины были покрыты лесом, правый разрезан боковыми долинами. Образовав большую дугу, эта долина открылась опять к р. Чуе у ст. Чибит. Сопоставляя все данные, можно было утверждать, что эта странная дугообразная долина небольшой речки представляла доледниковую долину р. Чуи. Но во время последней ледниковой эпохи крупный ледник с западной части Биш-Иирду, спускавшийся по долине р. Маш-Юл, завалил своими конечными моренами долину р. Чуи в начале этой дуги, и река вынуждена была пропиливать себе новое ущелье южнее. Высоты, через которые тракт переваливал в начале дуги, представляли конечную морену ледника Маш-Юл. Хотя по Чуйскому тракту до меня проехал не один естествоиспытатель, но никто не отметил в этом месте того факта, что ущелье Чуи выше устья р. Чибит и до устья р. Маш-Юл является молодым послеледниковым, т. е. эпигенетическим.

Отмечу здесь, что Чуйский тракт на всем протяжении от Кош-Агача оказался весьма интересным по обилию обнажений коренных пород и разнообразию последних, по обилию ясных признаков древнего оледенения и его значению для выяснения истории современного рельефа. За ст. Чибит тракт вернулся в долину р. Чуи и еще раз покинул ее только в самом устье. Снеговых гор на обоих склонах уже не было, но они были сильно расчленены боковыми долинами; правый, обращенный на юг, не был богат лесом, часто сверху донизу безлесный; левый склон был лесистый. Правый в нескольких местах круто спускался к реке – это были знаменитые Акбомы, т. е. белые приторы, где тракт прежде представлял тропу, вившуюся по косогору, а теперь был разделан в узкую колесную дорогу вдоль скал белых и светло-серых известняков – древних коралловых рифов палеозойского моря. До устья р. Чуи от ст. Чибит мы ехали еще три дня, напряженно работая. В самом устье тракт свернул от реки вправо, поднялся на гору и перевалил через нее (представлявшую еще один коралловый риф) прямо в долину р. Катуни, оставив устье Чуи слева.

Спустившись к Катуни, тракт идет вдоль ее правого берега до большого села Иня в устье одноименной реки, которая здесь вырывается из узкой долины, врезанной в крутобокие горы с острыми скалистыми вершинами. На левом берегу Катуни видны однообразно крутые скалистые горы. Большой особенностью пейзажа в долине р. Катуни являются две, а местами даже три террасы, в обрывах которых видны яснослоистые наносы – мелкие галечники и пески, отложенные в прежние времена рекой на дне долины; позже река была вынуждена врезать свое русло опять в свои же отложения, что ясно доказывает недавние поднятия, вызывавшие усиление уклона дна долины, т. е. увеличение скорости течения воды, и в результате новое углубление русла. В долине р. Чуи эти террасы также имелись, но не так резко бросались в глаза. У с. Иня тракт опускается по откосу террасы к перевозу через р. Катунь; в срезах у дороги хорошо видим довольно ясно тонкослоистый грубый серый песок, мелкий гравий, прослои мелкой гальки с отдельными более крупными валунами, а иногда даже глыбами. Этот нанос слагает всю нижнюю ступень террасы, достигающую 30 м над уровнем реки.

За перевозом (на пароме) тракт долго идет по такой же террасе, над которой поднимается обрыв второй, скрывающий горы левого склона. На поверхности нижней террасы в одном месте замечено много огромных глыб, очевидно принесенных льдом из ледников. С нижней террасы тракт спускается на дно долины в устье р. Малого Еломана. Здесь имеется опять перевоз через р. Катунь на варианте тракта, а другой вариант по косогору высокой террасы огибает изгиб реки, поднимаясь к бому Кынграр, в котором обнажается массивный гранит. За бомом тракт поднимается зигзагами на отрог горы левого склона, с которого открывается красивый вид на узкую долину Катуни у перевоза, устье Малого Еломана, два уступа высоких террас, острую гору левого склона за ними и гранитную гору правого склона выше перевоза. Спуск приводит тракт в долину р. Большого Еломана, по которому едем сначала по высокой террасе, затем по дну долины с полянами покосов и пашен 7–8 верст.

Далее тракт поднимается на высокий перевал через гору между долинами Большого Еломана и Большого Улегема; эта гора упирается в р. Катунь и обусловливает большое колено ее между устьями обеих этих рек. Перевал, поднимающийся метров на пятьсот над долинами, представляет узкую седловину, с которой видны были на юге верховья Большого Еломана – крутые горы с острыми гребнями и отрогами, а вдали – часть плато водораздела Теректинского хребта с небольшими острыми вершинами и гребнями с полосами снега. На севере видны только крутые скалистые горы за ближайшей долиной. Все эти горы, перевал и горы за Большим Еломаном достигают в высших точках приблизительно той же высоты и представляют остатки прежней почти-равнины на месте древнего Алтая.

Длинный спуск с перевала приводит тракт в последний раз к берегу р. Катуни, где он опять идет по нижней террасе из наносов; и здесь есть перевоз через реку (Корт-Чеку), которая уходит прямо на север в тесной долине почти без террас. Тракт уходит влево по широкой долине Большого Улегема, идет по ней около 10 верст, поднимается по левому склону на перевал, спускается в долину Малого Улегема и пролегает по ней до ее впадения в долину р. Урусул и вверх по последней до ст. Онгудай. Местность сохраняет все тот же характер с довольно широкими долинами, содержащими луга, перелески, кое-где пашни, редкие поселки; вообще, на всем пути по р. Чуе и по Катуни приходилось отмечать редкость русских сел и небольшое количество пашен по сравнению с Западным Алтаем.

В с. Онгудай я получил впервые после выезда из Томска пачку газет и узнал о начале войны с Германией. Это вызывало необходимость скорее возвращаться в Москву, хотя было только 30 июля (ст. ст.) и можно было бы попутешествовать еще целый месяц.

Посещение Восточного Алтая, конечно, отпадало. На карте привлекал к себе внимание хребет Холзун – единственный из хребтов Западного Алтая, еще не пересеченный мною и вообще мало описанный. Повернуть на юго-запад, выйти к Иртышу с пересечением этого хребта и сплыть в Омск казалось более целесообразным и быстрым, чем возвращаться в Томск через Бийск. Проводники согласились вести нас из Онгудая в с. Абай на р. Коксу, откуда им было удобно ехать к себе в Котанду, а нам нанимать лошадей для проезда через Холзун в Зыряновск и на Иртыш.

Путь из Онгудая в Абай в путеводителе В. В. Сапожникова по Алтаю не описан; он должен где-то пересечь Коргонские белки и выйти в бассейн р. Коксу по безлюдной местности. Первые два дня мы ехали еще по Чуйскому тракту вверх по широкой степной долине р. Урусул через большие села Туехта и Теньга. С севера выбегали длинные скалистые отроги Семинских белков, которые разбивают долину на отдельные отрезки различной длины. От с. Теньга тракт ушел прямо на север, но мы продолжали ехать вверх по долине Урусула, а затем по долине его притока Иоло, также степной, тогда как горы ее правого склона, обращенные на север, лесистые. За станцией Иоло местность становится более расчлененной и лесистой, дорога поднимается по речке Таргитты на перевал через сильно пониженное продолжение Коргонских белков, не поднимающихся здесь выше границы леса, спускается по речке Монаджик и затем по долине р. Сугаш выходит в долину р. Абай, уже знакомую нам.

Ознакомительная версия.