Но все дело в том, что усиленное давление на Сирию могло быть плодотворным — даже учитывая независимый характер Асада, если бы оно подкреплялось американским нажимом на другую сторону конфликта. А иначе это означало бы подталкивание Сирии к односторонним уступкам, если не к капитуляции. Оставляя за скобками неприемлемость для СССР подобной роли, надо помнить: сирийцам свойственно решительно защищать интересы своей страны, что они убедительно демонстрируют до сих пор, не поддаваясь американо-израильскому прессингу.
Все эти годы сирийскую политику определял президент Хафез Асад. Только в Дамаске я встречался с ним пять-шесть раз и, судя по тому, что он говорил Горбачеву в апреле 1990 года, пользовался его уважением (поэтому Михаил Сергеевич в послании Асаду, которое я вручал 17 августа 1991 г., мог написать, что направляет человека, «которого вы хорошо знаете»-). Я это ценил и ценю, ибо, как бы ни относиться к Хафезу Асаду, невозможно отрицать, что сирийский президент — личность, очень умный и проницательный человек, большой политик. Неблаговолящая к нему западная печать, фаворитами которой в арабском мире являются марокканский и иорданский короли Хасан и Хусейн, а также египетский президент Мубарак, не раз называла главу Сирии самым крупным государственным деятелем на Ближнем Востоке.
Возможно, лучше всего характеризует Асада один факт: он уже 28-й год бессменно правит Сирией, до него слывшей страной переворотов. Причем правит, опираясь на силовые структуры — армию и спецслужбы, лояльность которых в арабских странах не гарантируется никакими присягами. (Мне рассказывали: когда в мае 1985 г. суданскому генералу Сивару Ад-Дагабу предложили возглавить переворот, тот вначале колебался, так как давал на Коране клятву верности руководителю страны Нимейри. Но потом согласился, заявив, что нарушение клятвы искупит трехдневным постом.)
Асад, несомненно, сильная и властная личность, внушающая почтение не только своим «подданным», но и уважение тем, кто его недолюбливает или опасается в арабском мире и кто относится к нему враждебно за пределами этого мира, например в США и Израиле. Его не сломали личные потрясения — тяжелый инфаркт, гибель сына, которому готовили «престолонаследие». Асад не лишен обаяния и способен, когда захочет, быть обходительным, излучать теплоту.
В политике сирийский президент одновременно и жёсток, и гибок, он умеет очень хитроумно и продуманно поддерживать властный баланс между различными группировками и кланами, искусно противопоставляя их друг другу: дело тем более важное и трудное, что в Сирии с Асадом к власти пришли алавиты (особая ветвь шиизма), составляющие в стране лишь 15–20 процентов населения.
Вместе с тем многие годы Асад окружен одними и теми же людьми. Едва ли не самый близкий к нему А. Х. Хаддам, вице- президент Сирии, — суннит. Хитрый и ловкий политик, склонный к интриге и едкой фразе, а когда нужно, и к агрессивной позе, которая выглядит странной, а временами и смешной у этого «коротышки». Монументальный Громыко, который на переговорах держался властно и уверенно, если не сказать самоуверенно, иной раз чувствовал себя, казалось, неуютно с иронично-язвительным сирийцем. Зато Хаддама сумел «перещеголять» Г. Алиев (я был свидетелем этого в Дамаске), в грубо-пренебрежительной манере раскритиковав его рассуждения о Ливане и ирано-иракской войне. Хаддаму принадлежит формула: «Влияние СССР на Ближнем Востоке должно быть пропорционально влиянию США в этом регионе» (из его интервью лондонской «Таймс» в апреле 1984 г.). Названная «Немецкой волной» «скорее двусмысленной», она, возможно, отражает глубины сирийской политики.
Асад обладает тонким политическим инстинктом и завидной выдержкой. Он умеет талантливо «держать паузу» в политике, терпеливо поджидая, когда ситуация созреет для вмешательства.
В начале 80-х годов обстановка в Сирии крайне обострилась. У Асада случился обширный инфаркт, резко активизировались «престолонаследники», прежде всего брат лидера — вице-президент Рифаат Асад, тесно связанный с Саудовской Аравией. В его поддержку были организованы молодежные демонстрации. Но эти притязания натолкнулись на решительный отпор военных — давних соратников X. Асада: начальника генштаба Шехаби, начальника военной контрразведки Али Дуба, командира первой дивизии генерала Файяда и других. Они привели некоторые части в боевую готовность, возникла угроза вооруженного столкновения — ведь под командованием Р. Асада были отборные специальные части, оснащенные лучшим вооружением.
Я был в Дамаске в кульминационный момент противостояния. Сирийская столица напоминала фронтовой город. На крышах некоторых зданий стояли зенитные орудия. По пути в резиденцию Асада (он еще выздоравливал) пашу автомашину останавливали последовательно люди военных, Рифаата и, наконец, из президентской гвардии.
Все ждали вмешательства президента, но он, казалось, непростительно медлил. На самом же деле Асад терпеливо выжидал, удерживая соперников от «последнего шага», пока ситуация разрядится, противники поостынут и конфронтация выдохнется, как бы завязнув в болоте собственных будней. И точно выбрал момент для вмешательства. В итоге и Рифаат, и Файяд были отправлены за границу (первый — в Западную Европу, второй — в Софию), а ситуация мирно «рассосалась».
Кстати, однажды в Дамаске я навестил Рифаата — по его приглашению. Его резиденция находилась в обширном компаунде, набитом войсками и тщательно охраняемом. На пороге дома меня встречал сам хозяин, по обе стороны которого выстроилась охрана из молодых женщин в военной форме с золотыми позументами и шнурами, в позолоченных сапожках (мне рассказывали, что и у Каддафи охрана состоит из женщин, и объясняли это тем, что убийца-араб не решился бы стрелять в них). Они же подавали нам соки и фрукты, и Рифаат, указывая на «дам», заметил: «Не подумайте чего-нибудь. Это наши боевые подруги, у каждой на счету не один прыжок с парашютом». Брат сирийского президента показался мне человеком недалеким, малообразованным и тщеславным, к тому же плохо себя контролирующим. Бахвалясь, с видимым удовольствием и наигранным удивлением рассказывал, как обыватели — его соседи в Швейцарии (место «ссылки») — были поражены и напуганы множеством вооруженных людей на его вилле.
Асад правил и правит Сирией твердой рукой. В середине 70-х годов в Хаме (город в Центральной Сирии, примерно в 175 км от столицы, с населением около 200 тыс. человек), восстав, взяли верх «Братья-мусульмане». Специальные силы безопасности, окружившие город, подавили мятеж жесточайшим образом. Город был подвергнут массированному артиллерийскому обстрелу и разрушен почти дотла. Жертвы, как утверждают, исчислялись многими тысячами. Но с тех пор «Братья» опасаются поднимать голову в Сирии.
