Ознакомительная версия.
«Завертелось, закружилось и помчалось колесом».
– Сегодня очень тяжелый смог, – пояснил Хидзикато. – Несколько человек упали прямо на тротуаре, их отвезла «скорая помощь».
Так. Приехал полюбопытствовать – получай!
Гостиница скромная, номер небольшой, но все удобства. На постели лежит аккуратно сложенный халат, на полу тапочки. Так полагается в Японии. В изголовье кровати дистанционное управление телевизором. Особенно меня умилило приспособление у лифта. Вызывая лифт, вы нажимаете кнопку, и в это время возникает нежная музыка. Она звучит до тех пор, пока лифт не приплывет к вам. Как только вы вошли в кабину, музыка прекращается. Это чтоб вы не скучали в ожидании лифта. Мелочишка, а мило.
Мое пребывание в Японии длилось десять дней. Я мог бы и продлить это пребывание, но мне не хотелось отнимать время у Хидзикато, неотступно сопровождавшего меня повсюду. Действительно, я шагу не мог ступить без него. Если в европейских городах или Америке я мог свободно рано утром отправиться в путешествие по любому городу, так как умел читать хотя бы названия улиц, отелей, рекламы, магазинные вывески и по ним определять ориентиры пути, то японские иероглифы – синие, красные, черные, желтые, маленькие и огромные – совершенно слились для меня в один сплошной калейдоскоп. Я чувствовал: если попаду в их лабиринт – пропал. Красиво, ярко, но что-то колдовское.
Я побывал в нескольких городах, в том числе, конечно, и в Киото, священном городе страны. Вот там-то того японского, что было в моем воображении, я нагляделся всласть. Один храм «Тысяча будд» гипнотизирует чем-то неведомым, ирреальным. Зачем мне инопланетяне – вот они тут, на земле! Эти похожие друг на друга и в то же время все с разным выражением лица статуи – разве они не из других галактик! Все белые, одна золотая посредине. Да, мертвые, да, каменные, но кажется – вот-вот сейчас зашевелятся, заговорят. Конечно, смешно и даже глупо пройтись мимо этих божественных изваяний чуть ли не церемониальным шагом, будто командир перед фрунтом солдат (так обычно и ходят туристы, осматривая мир), но и один их многоглазый пронзительный взгляд на тебя заставляет почувствовать скромность твоей персоны и дает понять, что ты не вечен, что есть что-то посерьезнее тебя, что вести себя на земле тебе следует поскромнее. Пусть заводы, трубы, дым пыхтят сколько им угодно. В самом сердце Японии еще живут таинственные храмы, парки, монастыри, полные символики, неведомого мне смысла, который я даже боюсь начать постигать. Правда, душа моя уже одета в собственную одежду, и многого я не мог бы не только понять, но и почувствовать.
Сидели мы на ступеньках у знаменитого, воспетого поэтами, описанного путешественниками каменного парка. Довольно большой прямоугольник песка, на котором лежит несколько камней. Вроде бы разбросаны так, в беспорядке. Долго глядя на этот своеобразный пейзаж, я должен был что-то почувствовать. Но я, хотя и сидел продолжительное время, ничего не чувствовал. Кроме того, что чувствовал себя дураком. Я не мистик, не могу достичь нирваны, хотя именно в Японии видел, как на скамейке парка, поджав под себя ноги, иногда сидит какой-нибудь японец, погруженный в самосозерцание. Кругом идет жизнь, шагают люди, летают аэропланы, играют дети, шуршат машины, а он где-то там, в ином измерении.
Правда, со мной однажды был прелюбопытный случай. Я даже расскажу о нем, хотя это было совсем не в Японии. Когда я много лет тому назад поправлялся после тяжелой болезни, знакомый доктор, мой товарищ, посоветовал мне делать одно йоговское упражнение или, как он его называл, аутогенную тренировку. Самую простую: лечь на спину и расслабить все мышцы. Я это упражнение делаю и сейчас, когда плохое самочувствие. Так вот, в тот день я расслаблялся, расслаблялся, упражнение шло удачно… и вдруг почувствовал, как вышел из своего тела каким-то вторым, неведомым и бестелесным, но в то же время в той же конкретной форме «я», и пошел по кабинету, в котором, лежа на тахте, делал упражнение. И это мое второе «я» ясно видело лежащее на тахте мое обычное тело. Это было явно, но странно. Я испугался, скорей стал шевелить руками и ногами. Второе «я» исчезло, как бы вернулось в меня, и я стал тем единственным самим собой, каким обычно являюсь. Это не была галлюцинация или сон.
Видимо, японцы часто умеют достигать подобного состояния, и, возможно, проделывать такие упражнения полезно и для тела, и для психики. В то же время я заметил и своеобразное легкомыслие религиозных японцев. Когда они подбегают к храму, то, даже не входя в него, хлопают в ладоши, будто бы кому-то аплодируют. Это, оказывается, означает их просьбу к Богу обратить на них внимание, прийти к ним. Похлопав полминутки, поклонившись, они бегут дальше. Вы извините, что я написал слово «легкомыслие». Разумеется, это просто ритуал.
Япония открылась для меня двуликой. С одной стороны, современной с приметами любой цивилизованной страны. Даже юноши и девушки стали рослыми и носят джинсовые брюки и куртки. С другой стороны, это та, старая Япония со своими обычаями. Правда, пожилые японки жаловались мне, что большинство девушек уже разучились завязывать пояс кимоно. Однако не все. Видел девушек и в кимоно. Это очень красиво. Мне кажется, что японские девушки – самые красивые в мире. Есть в них что-то столь нежное, женственное, что я один раз даже не вытерпел. Сидели мы вечером с Хидзикато в живописном маленьком рыбном ресторанчике. Стены украшены рыбацкими сетями, с потолка свисают чучела больших рыб, в сетях ракушки, морские ежи, звезды. Болтали о жизни, о театре, попивая горячее саке. Вижу, напротив у стены сидит пара – молодой японец и девушка именно в кимоно, и так хороша, что невозможно глаз отвести. Разговариваю с Хидзикато, а гляжу на нее не отрываясь.
– Йохей, – говорю я, – давайте подойдем к той паре. Я хочу объясниться девушке в любви, сказать, до чего она хороша.
Как ни странно, Йохей не остановил меня, а сказал:
– Пойдемте.
Мы подошли к столику. Я спросил у молодого человека разрешения обратиться к его спутнице и рассказал ей, как она прекрасна. Потом снова спросил юношу, не обидело ли его это мое признание, на что молодой человек ответил:
– Напротив, мне было приятно это слышать.
И прелестны японские дети. Все дети мира хороши, а японские – просто восхитительны.
Посетил я и район Токио под названием Шиндик. Это место ежевечерних народных гуляний. Хотя был будний день, но Шиндик кипел людьми, особенно молодежью. Сотни кафе, ресторанчиков, помещений для игр и такая толпа, будто сегодня праздник. Тут именно трудовой народ. Но ни драк, ни скандалов, хотя пьяненькие пошатывались. Фонарики, рекламки, шум. Гудит! До какого там часа гуляют, не знаю. Мы ушли поздно, а гульба еще продолжалась. Есть и другой район города, где прогуливается респектабельная публика. Там высокие современные стройные здания, рекламы всемирно известной фирмы «Сони», дорогие магазины. Там гуляют только до десяти часов вечера, а потом тишина. Есть, конечно, и трущобный район с притонами. Но туда лучше не совать нос.
Ознакомительная версия.
