Александр Суворов - Наука побеждать

228

Однажды Военная коллегия жаловалась императрице на Суворова, в полках которого было слишком много музыкантов, что вынуждало его уменьшать число фронтовых солдат. Собран был военный совет, на котором присутствовал и Суворов, который, выслушав все мнения, сказал: «Хороший и полный хор музыкантов возвышает дух солдат, расширяет шаг; это ведет к победе, а победа – к славе». Императрица вполне предоставила это дело на его благоусмотрение. (Многие сведения о великом Суворове были мне сообщены князем Андреем Ивановичем Горчаковым.) (Прим. Д. В. Давыдова)

Взятие Варшавы в 1831 году без грабежа нисколько не опровергает всего мною сказанного, ибо гарнизон города имел свободный выход, которым и воспользовался. Если б гарнизон нашелся вынужденным сражаться на улицах, в домах и костелах, город подвергся бы страшным бедствиям. (Прим. Д. В. Давыдова)

Рассеяние части армии на осады некоторых крепостей в Италии принадлежит единственно венскому Военному совету. Суворов неоднократно восставал на такой распорядок и два раза просил себе отзыва из армии. Не вмешивайся этот совет в его распоряжения, нет сомнения, что по превосходству числительной силы Суворова над силою французской армии и гения его над дарованиями Моро, союзные войска еще в июне месяце были бы на границах Франции, Макдональд, занимавший Неаполь, увидел бы себя без сообщения с Франциею, и Массена принужден был бы оставить Швейцарию. (Прим. Д. В. Давыдова)

Маршал Макдональд сказал однажды в Париже нашему послу графу П. А. Толстому: «Хотя император Наполеон не дозволяет себе порицать кампанию Суворова в Италии, но он не любит говорить о ней. Я был очень молод во время сражения при Треббии; эта неудача могла бы иметь пагубное влияние на мою карьеру; меня спасло лишь то, что победителем моим был Суворов». (Прим. Д. В. Давыдова)

В 1794 году Суворов, выступив из Бреста-Литовского, оставил здесь несколько гренадер для охранения имущества отставного польского полковника Детерко, опасавшегося быть разоренным русскими войсками, которые должны были следовать чрез этот город в Варшаву после выступления Суворова. После взятия Варшавы императрица наградила Суворова фельдмаршальским жезлом и местечком Кобриным, где он провел несколько суток во время проезда своего в свою главную квартиру, находившуюся в Тульчине. Явившись в Кобрин, Детерко со слезами обратился к Суворову и объявил ему, что, невзирая на присутствие оставленных гренадер, он был совершенно ограблен нашими войсками. Суворов спросил у управляющего Кобриным: «Сколько у нас денег?» На ответ управляющего: «До десяти мешков и в каждом не менее тысячи рублей», Суворов приказал все отдать Детерко, который был крайне удивлен этой щедростью. (Это мне сообщено А. П. Ермоловым.) (Прим. Д. В. Давыдова)

Тележка эта хранилась у покойного отца моего как драгоценность и сожжена в Бородине, во время сражения, в 1812 году, вместе с селом, домом и всем имуществом, оставленным в доме. (Прим. Д. В. Давыдова)

В народе существует предрассудок, что будто в шеях некоторых сильных и прытких лошадей находятся две особые жилы. (Прим. Д. В. Давыдова)

Печатается с сохранением некоторых особенностей авторской орфографии и пунктуации.

Во время отбытия моего по поручениям фельдмаршала в Петербург и по Высочайшему повелению в Одессу. (Примечание П. Н. Ивашева)

Поручение фельдмаршала заключалось следующими собственными словами: «Во второй части Антинг скворца дроздом встречает, много немогузнайства и клокотни, – тебе лучше известно: куда пуля, когда картечь, где штык, где сабля; – исправь, пожалуй, солдатским языком, отдай каждому справедливость и себе – я свидетель». И в доказательство вот сохраненная собственноручная записка графа: «П. и Н. сегодня кушать у Антинга и целый день с ним работать». (Примечание П. Н. Ивашева)

Здесь кстати сказать, что из свиты никому не дозволялось иметь экипажи; легковесные чемоданы перевозились на перекладных повозках. (Примечание П. Н. Ивашева)

По неосторожности адъютанта Тищенки, изготовлявшего хату, забыли осмотреть пустое место за печью, где спала глухая старуха; усталый от сидения в экипаже Суворов, по обыкновению своему, совершенно разделся, окатившись холодною водою, и чтобы расправить свои члены, начал прыгать по теплой хате, напевая из Алкорана арабские стихи. Старуха проснулась, выглянула из-за печки, испугалась, закричала: «Ратуйте! С нами Небесная сила». На крик ея и графа сбежались и насилу вытащили старуху, чуть живую от ужаса. (Примечание П. Н. Ивашева)

Дорогою, после некоторых разговоров о намерении своем в праздник Рождества Христова петь с придвориым хором в дворцовой церкви, приказал мне вынуть из передняго ящика дормеза ноты, для того чтоб протвердить концерт: «Слава в вышних Богу», себе взял 1-й бас, а мне отдал 2-й и велел мне петь с ним. Я сколько ни извинялся недостатком голоса и незнанием нот, но должен был повиноваться. «Не так! ты пой за мною». И опыт доказал, что я лишен этого небеснаго дара. «Положи ноты опять в ящик; не умеешь петь». Граф закутался в свою шинель и твердил на память турецкие разговоры. (Примечание П. Н. Ивашева)

Сказав: «К. Репнин упражнялся больше в дипломатических изворотах; солдатскаго мало». (Примечание П. Н. Ивашева)

Сими слухами граф до того был раздражен, что поручил словесно сказать обоим Зубовым: «если эти слухи справедливы, то для него и собственная пуля не страшнее неприятельской». Неожиданное появление этих письменных и словесных депешей встревожило Зубовых; чрез несколько часов я был отправлен с убедительными уверениями в противном. (Примечание П. Н. Ивашева)

Граф приказал мне с его свитою ехать в Таврический Дворец, где была назначена особая половина для его пребывания, с отделением от Императорскаго Двора полнаго содержания и прислуги. (Примечание П. Н. Ивашева)

Молва носилась, что кн. Зубов встретил Суворова по-домашнему, в сюртуке; может быть, это и было причиною, что описанный ниже прием ему был также слишком по-домашнему. (Примечание П. Н. Ивашева)