Европа своей техникой, своей дешёвкой, своим кажущимся могуществом ослепляла иные дальние человеческие культуры, царила нераздельно, вносила свою «цивилизацию», и в грохоте железных дорог, в свистках пароходов, в шуме создаваемых больших городов — терялись древние и мудрые голоса тех стран, куда она вторгалась.
Под лозунгом, брошенным С. Родсом, — «расширение, расширение, расширение!», прошёл конец XIX века и начало XX. Европейская цивилизация наседала, ослепляла, подавляла, торговала и держала гегемонию во всём мире.
Но по мере того как рассеивался первый её ослепляющий блеск, по мере того как в странах, куда она приходила, создались социальные затруднения, нарушавшие старый, привычный дотоле и поэтому счастливый ход жизни чужих цивилизаций, по отношению к Европе и к её культуре сам собой вставал вопрос:
— Да как же избавиться от этого нажима со стороны Запада? Какие средства противопоставить ему, для того чтобы лишить вредоносности распространяемый трубами его фабрик дым, для того чтобы избавиться от этого ослепляющего и покоряющего влияния его могущества?
* * *
Этот вопрос должен был быть поставлен странами, находящимися на восток от Европы, странами Азии и, в первую очередь, — Россией. Россия, начиная ещё с тяжёлой руки царя Петра, испытала на себе преображающее значение западной цивилизации. Нельзя сомневаться в том, что только благодаря заимствованной с Запада военной европейской технике удавалось России до сих пор отстоять свои пространства земель и не быть загнанной за Урал расширяющейся Европой, в лице хотя бы Наполеона предпринявшей было это дело.
С другой стороны, чтобы быть объективными, необходимо указать, что в уравнительном огне Запада, а особенно в соблазнительном сиянии его материальных идей русские потеряли весьма многое из того, что отличало собой старую Русь. Они потеряли ту взаимную слаженность социального старого обычая, которая так облегчала народную жизнь, они потеряли источники тех народных идеалов, которые исстари были руководящими для народной старой жизни, хотя и не были фиксированы в определённых понятиях.
В течение XIX века оказался потерян в России старый идеал «русской правды», и поэтому самим народом были предприняты его поиски; и так как западная цивилизация сияла мощью капитализма — то эта старая правда случайно оказалась облечённой в форму похода против империалистического капитализма.
В таком же положении и находящаяся в отдалении от Европы Индия. Там тоже новые веяния, новая цивилизация причинила социальные страдания, там тоже зашевелились заглохнувшие было старые вековые народные идеалы. Как и в России, так и в Индии оказалось, что древние, тысячелетние страны не представляют из себя «чистой доски», на которой новый опыт и новые технические достижения пишут что угодно; нет, эти страны представляют из себя живые организмы, которые если и отступают пред новой наступающей средой, но только до поры до времени.
Когда же исполняется это потребное время — эти организмы начинают оказывать известный отпор, при помощи своих внутренних сил.
В России этот отпор приобрёл вид коммунистического разрешения задачи. Руководящие слои уверовали за вожаками, что всё насилие капитализма не в чём ином как только в хозяине — капиталисте, в классе хозяев — в буржуазии. Стоит только выкинуть из индустриальных предприятий хозяев — и дело сделано — рабочий человек обладает своей настоящей, а не буржуазной моралью, справедливость и счастье воцарятся снова.
Таким путём пошёл Ленин. На насилие капитализма — он ответил насилием коммунизма, не меняя, в сущности, механического принципа. Для того чтобы ответить на притеснение западной буржуазной индустриализации — страна должна быть коммунистически индустриализована ещё в большей степени. Если фабрики Западной Европы выделывают оружие — должно выделываться оружие и в России.
Но при схватке насилия с насилием в отвечающем насилии должен быть непременно подчёркнут моральный элемент, иначе оба насилия останутся равновеликими и никакого блага оттуда не произойдёт. Гражданская война даст пролитую кровь, а пролитая кровь не способствует народному счастью. Индустриализация остаётся таковой же, откуда бы она ни исходила; имея хозяев или не имея оных, а будучи обобществлена, — она всё равно несёт на себе элементы разложения, поскольку она не освещена моральным сознанием, свойственным данной стране, не принимается им, а сплошь материалистична.
Чем больше мы наблюдаем развивающуюся сейчас в России борьбу против Запада — тем больше мы замечаем, что в этой толчее и суматохе, поднятой коммунистами, идёт могучее возрождение истинно народных, истинно национальных элементов. Народ понимает, что его повели не туда, куда он хотел.
Не является простой фразой, что каждое действие для народа должно быть освящено сознанием народа, должно быть доступным его моральному пониманию как прямое и непосредственное благо. Мы не можем говорить о том, что понятие этого блага — относительно, что оно определяется той или иной исторической обстановкой. Нет, этому понятию народного чувствования блага надо приписать некоторое метафизическое значение, поскольку оно есть известное утверждение, освящение, санкционирование действительности в той или иной её форме.
Чем больше в России развивается шумиха коммунистической индустриализации, призванной дать народу счастье (ибо дело-то в счастье народном!), тем неукротимее развиваются противоречия этого насилия с народной русской душой. Идеалы православия выступают на первый план, потому что они являются подлинным народным религиозным мироощущением, и решительно заявляю, что и для того, чтобы идти путём народным, нужно идти не путём диктатуры, которая имеет в себе нечто временное, а путём согласия с извечным народным религиозным и моральным идеалом.
Ленин пошёл в России первым путём; Ганди пошёл в Индии путём вторым, ставя себе задачу немедленного удовлетворения нужд народных на основе вековой моральной народной традиции. Коммунизм старается решить проблему путём всеобщего механизирования, Ганди подымает решительное восстание против механической западной цивилизации, в которой он видит дело Сатаны. Коммунизм борется с капитализмом Запада, если, конечно, брать его заявления с чисто формальной стороны. Ганди борется против могущественнейшей державы Запада — Англии, набросившей на Индию сети государственного и экономического рабства.
