Оппозиционная пресса вновь заговорила о «Проклятии Ту- танхамона». «Профанация» саркофага Боливара привела к таким же гибельным последствиям, с которыми столкнулись искатели сокровищ фараона. Они проникли в усыпальницу Тутанхамона в недрах пирамиды, потревожили его прах и начали умирать один за другим. «Что-то похожее происходит у нас, — комментировали в СМИ и социальных сетях противники Чавеса, — только под другим названием: “Проклятие Симона Боливара”». В течение года после эксгумации ушли из жизни многие видные деятели боливарианского режима, «прямо или косвенно связанные с этим тяжким оскорблением, нанесённым Отцу нации: Вильям Лара, губернатор штата Гуарико; Луис Таскон, депутат Национальной ассамблеи; Альберто Мюллер, генерал в отставке, член руководства Соцпар- тии; Лина Рон, руководитель партии Народный венесуэльский союз; Клодосбальдо Руссиан, председатель Счётной палаты». В список был включён и Уго Чавес с пометкой — «на очереди из-за раковой болезни»(El Universal. 28.06.2011.)...
Первые признаки нездоровья проявились у Чавеса в начале мая 2011 года. Без видимой причины воспалилось левое колено. В последний раз оно болело лет тридцать назад. Парашютный прыжок в ветреную погоду, неудачное приземление, сильный удар. Но тогда он был моложе: через несколько дней всё зажило, хромота прошла. На этот раз пришлось лечиться более двух недель, соблюдая постельный режим и пользуясь костылями. Рассказывая о своём недомогании в телепередаче «Алло, президент!», Чавес посетовал, что его «стальное здоровье» уже далеко не то: «Никогда прежде я не проводил столько времени в кровати».
Когда здоровье вроде бы пошло на поправку, Чавес отправился в рабочее турне в Бразилию, Эквадор и на Кубу. В Гавану он прибыл 8 июня. Его встречал Фидель, сразу обративший внимание на болезненное состояние гостя, на его неуверенную походку. «Первоначально я собирался показать кубинским врачам мою левую коленку, доставлявшую мне беспокойство. Но не мог избежать орлиного взгляда Фиделя, — вспоминал Чавес. — “Что с тобой происходит? Что за боль?” И он начал меня расспрашивать, как отец сына, как доктор пациента, и тут же позвонил врачам, стал выяснять их мнение, взял ситуацию под контроль. В ту же ночь вся огромная медицинская мощь, которая была создана Кубинской революцией для народа, была предоставлена в наше распоряжение».
Чавеса привезли в тихий столичный район Сибоней, где находится Центр медицинских хирургических исследований (CIMEQ), который курируется министерством внутренних дел. В Центре, оборудованном по последнему слову медицинских технологий, могут лечиться все кубинцы, в первую очередь те, у кого выявлены сложные заболевания. В структуре CIMEQ есть подразделение, которое обслуживает членов кубинского руководства, поэтому в западных СМИ нередко встречаются упоминания о «номенклатурном госпитале» в Сибоней.
Чавеса разместили в просторной палате на третьем этаже главного корпуса, в закрытой зоне. Тихо работающий кондиционер, телевизор, за широким окном видны пальмы, аккуратные газоны и асфальтированные дорожки для прогулок. Именно в CIMEQ боролись за жизнь Фиделя летом 2006 года, когда его здоровье катастрофически ухудшилось. Тогда Чавес часто навещал друга и наставника, вдохновлял его, рассказывал о своих международных поездках, советовался. Разве мог Чавес представить тогда, что этот госпиталь прочно войдёт в его жизнь? Теперь роли переменились. Резиденция Фиделя находилась неподалёку от Центра, и он приходил к венесуэльскому другу ежедневно.
Кубинские хирурги прооперировали Чавеса 10 июня, чтобы удалить внутритазовый абсцесс. В ходе послеоперационной санации, вызвавшей необычайно сильное кровотечение, была выявлена подозрительная опухоль «размером с бейсбольный мяч» (слова Чавеса). Специалисты подтвердили раковый характер опухоли, и 20 июня была проведена вторая операция. В интервью для государственного телеканала (30 июня) Чавес сохранял оптимизм: «Сейчас и всегда мы будем жить и побеждать!» Этот лозунг стал для Чавеса главным. Он повторял его постоянно, при каждой возможности, и прежний призыв — «Родина, социализм или смерть!» практически перестал звучать. Слово «смерть» Чавес инстинктивно отталкивал.
Процесс восстановления продлился более трёх недель. Была отменена поездка на Форум Сан-Пауло. Не состоялась в Каракасе региональная встреча в верхах, на которой планировалось создание Сообщества латиноамериканских и карибских государств (CELAC). За празднованием Дня армии и Битвы при Карабобо президенту пришлось наблюдать по телевизору. Фидель регулярно навещал Чавеса, приносил журналы и книги (в том числе «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше). Фидель подолгу беседовал с венесуэльцем, вдохновлял перед сеансами химиотерапии, и Чавес шутливо называл его «мой верховный врач». Телефонными звонками в клинику отметились многие латиноамериканские президенты. Из Бразилии звонили Инасио Лула да Силва и Дилма Руссефф, предлагали пройти курс лечения в Сирийско-ливанском госпитале в Сан-Пауло. Чавес отказался, не хотел обижать кубинцев, считая их лучшими специалистами по раковым заболеваниям в регионе. К тому же президента устраивала географическая близость Кубы и Венесуэлы (в случае необходимости можно было быстро вернуться на родину), а также защищённость каналов связи от «вражеской прослушки».
Сообщение о хирургических операциях, которым подвергся Уго Чавес на Кубе, венесуэльцы восприняли по-разному. Его сторонники — с сопереживанием и тревогой, радикальная оппозиция — с нескрываемой радостью. Все заговоры, все покушения на «диктатора» терпели крах, но метастазы рака — эта угроза выглядела «перспективней». Прогрессирующая болезнь станет реваншем оппозиции и в конечном счёте приведёт к падению «режима»! Среди врагов Команданте нашлись и такие, которые не поверили в его болезнь: это, мол, хитроумная пропагандистская комбинация, задуманная братьями Кастро для «поддержания рейтинга» стратегического союзника накануне президентских выборов 2012 года. Сценарий прост: тревожные сводки о состоянии здоровья Чавеса в политически выгодный момент сменятся сообщениями о «чудесном исцелении». Эффект воздействия на электорат будет гарантирован: президент выиграл очередную схватку, смертельная болезнь отступила, мессианская роль Чавеса в истории Венесуэлы далека от завершения! В первые, самые сложные для Чавеса дни послеоперационного восстановления в Венесуэле сохранялась обстановка стабильности и спокойствия. Однако эта относительно мирная пауза была недолгой. Оппозиция потребовала «немедленного возвращения» Чавеса в Венесуэлу для исполнения президентских обязанностей: «Страна не может долгое время оставаться без руководства!» После прежней многолетней кампании под лозунгом «Чавес, убирайся!» («Chвvez fuera!») резкая смена курса расшифровывалась просто: «Если не можешь полноценно исполнять свои конституционные полномочия, уходи в отставку!» Всё активнее распространялись злонамеренные слухи: президенту «осталось жить не более трёх месяцев», он прикован к кровати и пытается «управлять страной с помощью посланий в Twitter». Для оппозиции на этом этапе противоборства с «режимом» не имело значения, кто унаследует власть. Главное — побыстрее избавиться от Чавеса.
