Ознакомительная версия.
Вопрос о публичных женщинах является очень важным. Необходимо иметь прачек и вообще практиканток в тыловых укреплениях для солдат. А для этого нужно их достаточное количество. Буду ожидать доклада начальника штаба”.
На вербовку «практиканток» было затрачено 3 тыс. руб».
Но вернемся к рассказу С. Парамонова:
«Однополчане Скобелева, безмерно его уважая, неохотно делились сведениями о военно-полевых романах генерала.
Поговаривали, что в турецкую кампанию дочь вражеского паши, Севиль, воспылав страстью к русскому герою, пыталась пробраться в его стан в платье болгарки. Женщин будто затягивало в воронку его противоречивого обаяния. Многие не могли понять, что привлекает их в Скобелеве. Он не был дамским угодником: покоряя, оставался высокомерен и ироничен. Безудержный темперамент? Тем обиднее было оказаться вдруг забытой и не знать почему. А Скобелев так и обрывал свои связи – без объяснения причин и выяснения отношений.
Именно таким был бурный и короткий роман с актрисой Алябьевой. Однажды у любовников вышла размолвка. Алябьева, игравшая в тот вечер, все первое отделение высматривала в зале своего вспыльчивого друга. Скобелев появляется только в антракте, пробирается в гримерку и, не обращая внимания на протесты актрисы, которой скоро опять на сцену, овладевает ею прямо за туалетным столиком. “Кавалерист всегда успеет”, – усмехается он. Во втором отделении Алябьева вновь ищет своего героя глазами, злится: “успел” и ушел.
И тут к ее ногам летит огромный букет роз, продетый в дорогой жемчужный браслет. Это Скобелев, и сцена в его духе».
Зимой 1873–1874 годов Михаил Дмитриевич был в отпуске, который провел в основном в Южной Франции. Узнав о междоусобной войне в Испании, он пробирается в расположение карлистов и пристально наблюдает за несколькими сражениями со стороны.
В феврале 1874 года его производят в чин полковника, в апреле назначают флигель-адъютантом с зачислением в свиту Его Императорского Величества, а летом он венчается с фрейлиной императрицы княжной Марией Николаевной Гагариной (1850–1906), племянницей князя Меньшикова.
Как отмечает Б. А. Костин, «княжна не блистала красотой, но ровный, выдержанный и спокойный характер, проявившийся в ее мягком женском облике и неспешной, распевной речи, должны были наконец, по мнению Дмитрия Ивановича и Ольги Николаевны, «обуздать порыв». И, кажется, в первые месяцы это удавалось, иначе в письме к отцу не было бы таких слов: «Спокойствие есть почти целое счастье на земле».
Своего удовлетворения Дмитрий Иванович не скрывает. Сын, принесший столько хлопот в улаживании его постоянных конфликтов и долгов, обрел семейную пристань. «Радуюсь твоему настоящему степенству, – пишет он Михаилу, попутно делая комплимент его молодой жене, – радовался радостью твоей жены, она накупила удачно тебе в кабинет ковров…»
Внешне Скобелев действительно изменился, но мечты о жизни иной, деятельной, боевой, где властвуют удаль, хождение между жизнью и смертью, увлекали его сильнее, чем устланная мягкими коврами тахта и спокойствие и ровное потрескивание свечей в уютной квартире.
С. Парамонов лишь добавляет детали в эту историю:
«Этот брак давал надежду на расположение двора, на нем настаивали родители Скобелева. Но через несколько месяцев после свадьбы Скобелев к ней охладел. Даже в день венчания он повел себя странно. Вечером молодые собирались устроить ужин в доме дяди Марии. Гости нашли там лишь одну невесту, а сам Скобелев куда-то исчез».
Осенью этого же года Михаила Дмитриевича направляют в Пермскую губернию для участия во введении в действие приказа о воинской повинности, а в апреле 1875-го он возвращается в Ташкент, где будет назначен начальником военной части российского посольства, отправляемого в Кашгар. Это назначение он, говоря простым языком, буквально вымаливает. Но именно отъезд в Туркестан становится первым шагом к разрыву с женой…
Оттуда он откровенно напишет своему дяде: «Жить моей жизнью, сознаюсь, для женщины нелестно». А своим близким друзьям он не раз скажет: «Игнатий Лойола только потому и был велик, что не знал женщин и семьи…»
Что ж, видимо, одна холостяцкая жизнь больше подходила Михаилу Дмитриевичу. Ведь и женщин он любил, как-то по-своему, по-скобелевски… «Он не давал им ничего из своего я, полагая, что настоящий военный не должен чрезмерно привязываться к женщинам и даже заводить семью». Если у него и были в этом плане какие – то колебания, то недолгие… «…Двум богам нет места в сердце. Война и семья – понятия не совместимые». Кто знает, может быть, его единственная жена Мария Николаевна Гагарина (Скобелева) олицетворяла его другую, несостоявшуюся судьбу. Но ведь он сам не пожелал ломать чужую и очень хрупкую жизнь.
Через два года несостоявшаяся жена генерала напишет ему письмо, в котором потребует развода. И в этом единственном бракоразводном процессе, который в те времена был весьма и весьма сложен, Михаил Дмитриевич взял всю вину на себя и таким образом по приговору был осужден на безбрачие. Современники говорили, что женитьба была самым больным местом Скобелева: «В нем несомненно было сильное стремление к семейной жизни, хотя он энергично это отрицал».
«Необходимо только, – сказал ему Верещагин, – чтобы жена ваша была умна и взяла вас в руки.
– Это верно, – заметил Скобелев.
Еще под Плевной Верещагин пророчил Скобелеву, который страстно любил детей, что у него явятся “скобелята”, которые будут таскать его за бакены».
После развода со Скобелевым Мария Николаевна покинула Россию и жила в Баден-Бадене с родителями, где и скончалась, так и не выйдя замуж во второй раз.
К слову сказать, в XVIII веке благодаря женитьбе русского наследника трона Александра Павловича на баденской принцессе Луизе Баден-Баден стал излюбленным курортом русской аристократии. В «Летнюю столицу Европы» часто приезжали князья Гагарины, Волконские, Меньшиковы, Вяземские, Трубецкие, а также великие русские писатели Гоголь, Толстой, Тургенев, Достоевский. Здесь не просто отдыхали, здесь поправляли здоровье, пили лечебную воду и развлекались. Так что выбор места жительства Марии Николаевны был не случаен…
И все же такой холостяк, как Михаил Дмитриевич, в глубине своей души мечтал жениться «на бедной образованной девушке».
В Минске, где стоял его 4-й армейский корпус, Скобелев поселился в скромном доме на улице Батальонной. Здесь же находился и штаб. В этом городе генерал полюбил 19-летнюю эмансипированную либералку, преподавательницу местной гимназии Екатерину Головкину. Говорят, она хоть и не блистала красотой, но была очень сильной личностью. Что, безусловно, не могло не импонировать Михаилу Дмитриевичу. Произошла эта встреча до его последней экспедиции… В 1882 году он ненадолго навестит Минск, чтобы отправиться к друзьям в Москву.
Валентин Пикуль, в свойственной ему манере, описал знакомство с Головкиной так:
«Дукмасов заметил, что Скобелев, поглядывая в окно штаба, часто провожает глазами строгую девушку, выходящую из женской гимназии. Адъютант велел узнать, кто такая?
– Екатерина Александровна Головкина, – вскоре доложил Дукмасов. – Учительница, как вы хотели. Живет бедно, одним скудным жалованьем. Ни в каких шашнях не замечена.
Скобелев нагнал барышню на улице, и Головкина, стыдясь, сжала руку в кулачок, чтобы скрыть штопаную перчатку.
– Екатерина Александровна, – заявил Скобелев, – не будем откладывать дела в долгий ящик: вы должны стать моей женою.
– Вы с ума сошли.
– Так все говорят, когда я начинаю новую боевую кампанию.
– Я буду жаловаться, городового позову!
– А хоть самому царю жалуйтесь, у него в кабинете столько доносов на меня лежит, что лишний не помешает.
Когда знакомство с девушкой перешло в дружбу, а затем появилось и сердечное чувство, Головкина сказала:
– Непутевый вы человек! Не скрою, мне весьма лестно предложение столь знаменитого человека, как вы. Но я боюсь.
– Чего боитесь?
– Вашей славы. Вы к ней уже привыкли, а мне быть женою такого полководца страшно и опасно. Давайте подождем.
– Опять в долгий ящик? – возмутился Скобелев».
Конечно, все было не совсем так. Этот диалог не отражает всей драмы тех отношений молоденькой девицы и состоявшегося мужчины: учительницы и генерала.
Как рассказывает Б. А. Костин, «возвращение в Минск радости не принесло. Мечта иметь свой семейный очаг была близка и осуществима. Екатерина Александровна Головкина – незнатная, но обаятельная и интеллигентная девушка, вызвала у Скобелева искреннее, доброе чувство, несхожее с мимолетными увлечениями. Оно нуждалось в ответе искреннем и душевном. Но это были годы, когда вихрь эмансипации ворвался в Россию, изломав и искалечив немало юных судеб. Мечты о равенстве, желание властвовать над представителями сильного пола, вызывая в них муки и страдания, порождали безмерный эгоизм. Строки одного из писем Е. А. Головкиной в достаточной мере подтверждают это: “Михаил Дмитриевич… я осознаю, что идя рука об руку с вами, я могу быть полезным человеком, а не слабым существом. Дайте мне право над вами, полное, бесконечное, я дам вам счастье…”
Ознакомительная версия.
