– Ой, – всхлипывает качок и садится на корточки.
В дверях появляются А. и О. Мы как зайцы убегаем в метро…
В начале ноября 1969 года произошла в моей жизни гносеологическая драка, о которой я просто обязан рассказать. Четверо парней, Михаил, Алексей, Саша и я, тренькали на гитарах в гобеленовом зале Высшего промышленного училища имени Веры Мухиной. Если не идти наперекор исторической правде, то гитарным бацаньям в высших учебных заведениях не препятствовали. Наоборот! Каждый студенческий профком хотел, чтобы в его учебном заведении имелся свой ансамбль.
Наша банда еще ничего не умела. Да и названия не имела. А тут на репетиции я настоял, чтобы назваться поп-группой «Санкт-Петербург». В итоге все согласились, и после репетиции наша четверка отправилась на Невский проспект в кафе «Север» отпраздновать выбор названия и обсудить славное будущее. Да! Еще с Лешей была невеста.
Мы расположились в кафе, заказали бутылку шампанского и стали обсуждать несомненные перспективы своего ансамбля, который, впитав все лучшее у битлов и роллингов, поразит, конечно же, воображение окружающего мира. Из-за соседних столиков на нас хмуро посматривали завсегдатаи. То есть фарцовщики и «грузины». Кстати, всех состоятельных выходцев из южных республик называли почему-то грузинами. Завсегдатаи с аккуратными прическами носили пиджаки в клеточку и разноцветные рубашки. А мы бросались в глаза своей неухоженной лохматостью. Семиотическое неприятие нашего появления обернулось вот чем. На выходе в гардеробе начали получать одежонку. Воспитанный Леша стал ухаживать за невестой. Подал пальто. Вокруг собралась, демонстративно матерясь, компания фарцовщиков и грузин.
– Вы не могли бы перестать браниться? – произнес вежливый Леша.
– Ах, браниться, – раздалось со стороны компании, и она стала надвигаться.
Опыт страха у меня уже имелся. Я с разворота ударил ближнего и бросился в гущу наступавших. Вокруг мелькали руки и ноги. На мне висело человек пять. Я отмахивался гитарой «Иолана» и вопил как берсерк. Леша так и стоял с пальто в руках. Саша методично бил фарцовщиков по зубам. А Михаил даже не успел ничего предпринять, как сражение закончилось нашей рок-победой. В начальной стадии в «Санкт-Петербурге» играло несколько моих приятелей по легкоатлетической сборной. Одно время на басе подвизался метатель молота Юра Баландин, теперь заслуженный тренер России.
Мы выскочили на Невский проспект разодранные, но счастливые. Славное будущее было окроплено хотя и не нашей, но кровью.
Помню схватку возле пивного бара «Жигули» на Владимирском проспекте. Случилось как-то мордобойное дело у дверей кафетерия на углу Литейного проспекта и улицы Некрасова. Каждый раз мне помогала отбиваться от антагонистов гитара «Иолана». Эту чешскую электрическую доску за сто тридцать пять рублей в специализированном магазине у метро «Маяковская» мне купила мама. Так она поддержала увлечение сына.
Окружающий мир нападал на меня из-за моего внешнего вида. Смешно, но это именно так.
И еще раз была доказана аксиома мужских взаимоотношений, выраженная в уличном лозунге «Бей длинного!». Обладая довольно высоким ростом, в котором, собственно говоря, виноват не я, а мой гипофиз, я имел и имею постоянно проблемы с мужским окружением…
А вот что мне рассказал при встрече знаменитый байкер из Пскова Александр Бушуев.
«Я учился в Ленинградском речном училище в начале 80-х. Массовые драки были чуть ли не еженедельным событием. В основном дрались у ДК моряков на Двинской в двухстах метрах от училища. Обычно в пятницу-субботу вечером после отбоя в роту заваливал какой-нибудь побитый браток с воплем: „Наших бьют!“ И все, кто не в увольнении, бежали, наматывая ремни на кулак и застегивая штаны… Дрались в основном со „шмонькой“. Так называлось соседнее училище, где обучались будущие матросы и мотористы. В „шмоньке“ обитали взрослые парни, прошедшие службу в армии. А наши все – недавние школьники. Силовой перевес был на их стороне. За год до моего поступления случилась очень мощная драка в ДК им. Горького. В Доме культуры билось около тысячи морячков. Кончилось тем, что, отступая в сторону Автово, наши курсанты перевернули трамвай и несколько милицейских „бобиков“. Британское Би-би-си назвало это событие „восстанием черных кадетов“. Начальник училища на следующий день построил всех на плацу, дал команду „На первый-второй рассчитайсь!“ и уволил каждого второго…»
В те годы мы дрались каждые выходные на танцах в ДК работников связи. Отбивали пространство и барышень у студентов Лесгафта и курсантов Военного училища им. Попова… Изредка приходили за «угощением» студенты ЛГУ… С ними было проще всего.
А вот история Ольги Покуновой. В годы правления Михаила Горбачева она пела в бэк-вокальной части рок-банды «Санкт-Петербург».
«Может, кто-то помнит, как в начале 80-х появился в Ленинграде так называемый Отряд активного действия, ОАД. Среди прогрессивной молодежи ходили страшные слухи: тут кого-то побили, там кому-то волосы обрезали. Лютовали вообще как подмосковные любера. Короче, иду я однажды по Невскому с двумя сайгоновскими приятелями Тони и Горой. Ни к хиппи, ни к панкам мы не относились. То есть свой альтернативный взгляд на жизнь внешне проявляли слабо. Тони – красавчик типа „хеллоу, Элвис“, а Гора просто здоровенный и добрый детина. Я же – блондинка эстонского типа, у меня и кличка имелась Хельга. И только мы начали обсуждать тему ОАДа, как видим – нам навстречу идут парни, на рукавах красные повязки, а на них белым написано не ДНД (Добровольная народная дружина), как обычно, а это самое странное ОАД. И получилось, что не они нас, а мы их затормозили. Тони своим прекрасным баритоном вежливо так спрашивает:
– Ребята, а кто это вы такие и что это у вас за повязки?
Ребята отвечают:
– Мы члены Отряда активного действия, очищаем любимый город от всякой дряни.
– А от какой такой дряни? И как вы его очищаете? – не унимается Тони.
– А мы, – говорят, – ловим и бьем всяких там хиппи и панков.
Тут Гора берет их обоих за шкирки и тянет в подворотню со словами:
– А мы, ребята, и есть хиппи и панки. А ну пойдем нас бить.
Меня, как девочку, снаружи на стреме оставили. Поэтому я только и видела, как сначала из подворотни выбежал один ОАД, а минут через пятнадцать второй. Оказывается, они сначала возмутились, что силы не равны, и пригрозили позвать подмогу. Первого сразу за подмогой и отпустили. А второй просто сел на асфальт и заплакал. Пришлось и его отпустить с миром. Вот такая странная история про драку, но без драки…»
Бытовые традиции советских драк еще никто и нигде не описывал. Будем надеяться, что этот краткий экскурс подтолкнет краеведов. В заключение скажу, что:
