Так потекли эти годы, связанные для меня очень во многом, хотя бы исподволь, с Аверинцевым. Постепенно очень многое в восприятии времени и места, а также просто в... ладе, интонации внутренней жизни, что ли, всё больше связывалось с ним. Конечно, сначала я просто старался внимательно слушать, время от времени задавая вопросы. Мне кажется, Сергею Сергеичу как-то не хватало в Вене русскоязычных собеседников, а может и просто адекватных слушателей, кто хотя бы интересные (для него) вопросы ему задавал, да и сам многим интересовался, что самого Аверинцева волновало. Не могу судить, насколько ему интересны были мои вопросы. Полагаю, если бы совсем неинтересно было, мы бы не стали общаться так часто. Я начал ходить на его лекции, семинары и спецкурсы практически каждую неделю: иногда пропускал по занятости и усталости, но всё же по возможности старался регулярно ходить, когда раз, а когда и по три в неделю. Это помимо моей учёбы на факультете католического богословия, а также востоковедных штудий на кафедрах индологии, тибетологии и буддологии и ориенталистики (где я занимался арабским) -- факультета филологии и культурологии. А также и всегдашней бытовой неустроенности, мыкания по общежитиям и съёмным комнатам и необходимости зарабатывать на жизнь -- без формального права заниматься трудовой деятельностью в Австрии.
Нехватка адекватных собеседников, или, вероятно, настоящих учеников, ощущалась во всём. Нижайше прошу простить, если кто-то себя таковыми (учениками) считает, то просто моё личное впечатление, которое может оказаться ошибочным.... В Вене-то точно подлинных учеников у него не было на кафедре славистики. В часы его "консультаций" никто не толпился у дверей его кабинета. Иногда каким-то странным ветром заносило отдельных студентов, но там по большей мере решались какие-то формальные вопросы.
В случае Аверинцева трудно представить себе и эпигонов, настолько весь стиль его беседы, а также стиль литературный, его научный слог, который и научным-то в формальном смысле сложно назвать, был неподражаем. Впрочем, стиль Аверинцевских письменных трудов -- почему же "был"? Он есть, и от этого явления русской культуре не откреститься, какой бы очередной новомодный "пост" она к себе ни добавляла в качестве приставки.
В Вене Аверинцев вёл каждый семестр обычно где-то один или два общих курса -- по русской литературе для начинающих, на немецком языке, на которые ходило довольно много местных студентов. Полагаю, просто потому, что эти курсы были обязательными, и С.С. вынужден был их читать. Не знаю, доставляли ли они ему радость. До сих пор жалею, что не было у меня никаких записывающих приборов (денег не было, да и мысли такой не возникало, что Аверинцева может в обозримом будущем не стать...), чтобы эти лекции записывать. Конспектов я сам как таковых не вёл, записывая только какие-то интересующие меня отдельные факты. Увы, увы... Какие-то пожилые венские леди ходили на его лекции с диктофонами, но где их теперь искать?..
Видно было, что лекции у Сергея Сергеича основательно подготовлены и отпечатаны, но в какой-то момент лекции он отвлекался от заготовленного конспекта и импровизировал. А уж когда начинал читать стихи... Тут он весь преображался, и стихи могли беспрепятственно литься довольно долго. Декламировал он оченть торжественно, распевно, как и полагается "по традиции". Вероятно, так читали его любимые поэты Серебряного века. По крайней мере, москвичи. Представление о его декламационном стиле неплохо даёт кассета его "Стихов духовных", выпущенная в Киеве в 2004 году, где С.С. сам читает свои сочинения.
Цитировал он стихи по памяти далеко не только русские, но и немецкие, и французские, и английские, и на латыни, и греческие. Вообще он обожал нарочито примешивать в свою речь всякие экзотично звучащие европейские слова и выражения, а если произносил общепринятые европейские заимствования в русском языке, то непременно в произношении языка-оригинала. Например, никогда не произносил имя Зигмунда Фрейда по-русски, но всенепременно по-немецки --"Фройд", благо что и улица (Berggasse в 9-м районе), где жил и работал великий венец, находится буквально в нескольких кварталах от университета и от квартиры, где жил Сергей Сергеич.
Иногда Аверинцев цитировал и из псалмов на древнееврейском или какие-нибудь фразы на сирийском (арамейском). Вообще, Псалмы, насколько я знаю, Сергей Сергеич вычитывал на языке оригинала каждый день, по вечерам. Не в качестве языковых занятий, а как молитвенное правило... Я это знаю и по его собственным словам, и от его жены Натальи Петровны. Что касается его личной "молитвенной жизни", то о ней Сергей Сергеич никогда не распространялся, да кажется, и не упоминал даже, никогда не говорил на эти темы от первого лица, сохраняя удивительное духовное целомудрие. А то, что это был человек молитвы, сомневаться не приходилось...
Кроме курсов для начинающих славистов, которые, если исходить из уровня, ожидаемого многими австрийскими студентами (чтоб всё разжёвано, да упаковано, да по полочкам), лучше было бы поручить какой-нибудь училке русской литературы из российской глубинки, Сергей Сергеич читал и спецкурсы, уже на русском языке, для более "продвинутых" (ох, и не любил он это словечко, используя в своей речи более подходящее, как он ощущал, немецкое понятие Fortgeschrittene).
Спецкурсы были по нежно любимому им Вячеславу Иванову, Ахматовой, Цветаевой, конечно же Мандельштаму, а также Пастернаку, которого Сергей Сергеич, по моему, не очень любил... Были семинары, которые велись от семестра к семестру по-разному --и по русски, и по немецки.
Один мой шапошный знакомый, студент-русист, как-то мне жаловался, что Аверинцев "ужасный лектор, очень плохо читает". Я, еле сдерживая раздражение, спросил, как же такое возможно, и как он вообще может судить. Ну да, дескать, „слишком несистематично“, перескакивая с темы на тему, сразу обо всём. Студенты-де не могут за мыслью уследить. Тогда я напомнил моему собеседнику, что вообще-то тут вроде как университет, а не средняя школа, что надо и самому там книжки всякие читать, а не только схематичного школьного изложения ожидать. Но боюсь, что тот парень просто не допонял, о чём это я. "Калибр" у Аверинцева был не тот... Он студентам великолепную импровизацию, этакое блестящее устное "эссе", тонкие и оригинальные наблюдения, -- а они ждут от него простого школьного "урока"! Как часто я думал, в отношении аудитории, -- как не повезло Сергею Сергеичу! В Москве или в Питере не пробиться бы к нему было, а тут такое... Одно хорошо, что под неплохим врачебным присмотром был и писать мог сравнительно без помех.
