— Полный вперед!
Мы можем еще увеличить скорость, так как у нас есть и электромоторы. С нашим запасом мощности мы должны суметь догнать его. К счастью, мы не сталкиваемся с морем в лоб, как обычные надводные корабли, только брызги летят через нас. Серый волк такой тощий! Винты вращаются со скоростью 360 оборотов в минуту. Поток пены тянется в кильватере. Зрелище, наводящее ужас на торговые суда, но прекрасное для нас.
Мы удерживаем полную скорость уже два часа. Если бы запас топлива у нас был не ограничен, мы могли бы держать ее неделями, поскольку двигатели для этого вполне пригодны. Перед выходом на операцию каждую подлодку проверяют в течение восьми часов на полной скорости. Эти двигатели редко отказывают.
Карта находится на центральном посту. Каждые пять минут командир кричит вниз пеленг и расстояние до корабля, а штурман чертит курс и наш и противника. Отмечается каждый зигзаг. Корабль удерживает скорость и постоянно маневрирует, но мы знаем его основной курс и можем даже расслабиться, хотя мачта время от времени пропадает из виду. Каждый час мы проверяем позицию корабля. Все в порядке. Очень похоже на наши маневры на Балтике. При расстоянии 14 миль мачты будут видны, но нас разделяют еще 16 миль. Каждый уже на грани. Сможем ли мы догнать его? Это, конечно, изменение в нашей монотонной жизни: несение вахты, торпедная муштра, еда, уборка корабля и снова вечные вахты… Торпедные офицеры проверяют свои торпеды. Это не обязательно, но хочется быть уверенными. Дизели, каждый из восьми цилиндров выше человеческого роста, продолжают ритмично постукивать. Все смотрят на стрелку индикатора. Температура воды и газа не должна быть слишком высокой, не выше опасного уровня. Пока все под контролем. Мы идем на полной скорости только четыре часа.
Пять часов дня.
— Мы не должны спешить, — ворчит командир. — Мы должны атаковать, когда наступит ночь. Бесполезно гнаться за ним еще день — уйдет слишком много топлива. К пяти утра, когда начнет рассветать, мы выпустим торпеды.
Все офицеры верхней палубы и лучшие сигнальщики на мостике. Они не отдыхают, и вместо еды и питья они получают только специальный шоколад и кофе, чтобы не тратить энергию на пищеварение. Они должны держать глаза открытыми. Кофе приносят только по одной чашке, чтобы от наблюдения отвлекались только по одному. Никто не разговаривает — говорить не о чем.
Наступают сумерки. Через 20 минут будет темно, уже восемь часов. Чтобы поддерживать контакт с кораблем ночью, мы должны сблизиться до трех миль. Сквозь облака пробивается луна, и становится гораздо светлее. С одной стороны, это хорошо для нас, потому что мы можем видеть объект на расстоянии 4 миль, но плохо для нашего оружия. Нам нельзя подойти ближе чем на 5500 метров, так как противник может заметить белую волну и очнуться от спячки. Море фосфоресцирует, и кажется, маленькие искры летят прямо в небо.
— Объект впереди! — Командир заметил первым. Все глаза засияли от возбуждения. «Повезло! Он прямо впереди и всего в четырех милях».
Теперь ровно 10 часов. Пять часов ушло у нас на то, чтобы выйти на правильную позицию для стрельбы. В пять часов утра будет совсем светло, и торпеды должны выйти из аппаратов до рассвета.
Мы можем только догадываться о положении корабля. Мы не осмеливаемся позволить ему нас заметить. Но можно увеличить скорость. Инженер спускается в машинное отделение. Скоро и все уходят. Белый поток разбрызгивается над боевой рубкой. На мостике вахтенные промокли до костей, но никто не думает надевать плащ в такой момент. Все наши воздуходувки и компрессоры визжат от напряжения. Мы продолжаем продувать баки погружения каждые пять минут, так как стараемся держаться намного выше ватерлинии. Чем мы выше, тем больше наша скорость. Правда, увеличение скорости только частичное, но все же увеличение. Мы все взволнованы гонкой, и странно, ни у кого нет времени почувствовать страх, хотя мы все знаем, что по меньшей мере две пушки установлены на корме корабля, не говоря о пулеметах и автоматах. Каждый корабль, идущий вне конвоя, несет на себе целый арсенал. Один удар любой из этих пушек может искалечить лодку, когда мы будем погружаться, и это будет означать конец. Попадания в дизельный бак тоже будет достаточно, чтобы покончить с нами: тогда в кильватере останется длинный масляный след. Он сделает нас легкой добычей для любого охотника за подлодками, который покажется здесь.
Наконец, четыре часа, но вместо того, чтобы становиться темнее, получается совсем наоборот. Мы можем различить горизонт с ватерлинии. Ровно в пять мы должны стрелять.
Это наш последний шанс. Проходит 15 минут. Все на своих постах. Двое работают с дальномером. Один в боевой рубке, другой на центральном посту. Торпедист и старшина торпедистов у торпедных аппаратов. Еще один торпедист на корме. Всё это время командир стоит, прислонившись к перилам в углу мостика. Бинокль, кажется, приклеился к его глазам. Длинные волосы и борода скрывают лицо. Он как одержимый, целиком захваченный неистовой охотой на человека.
— Аппараты 1–5 готовы! — кричит офицер. Трубы мокрые, а их наружные дверцы открыты. В это время инженер рассчитывает количество воды, которая понадобится в баках, чтобы скорректировать дифферент после торпедного залпа. Все пять аппаратов готовы.
— Аппараты 1–4 готовы для стрельбы на поверхности, — приходит по переговорной трубе из носового отсека. И с кормы:
— Аппарат 5 готов. Управление с мостика.
Торпеды могут быть выпущены с нескольких позиций: с передней или задней части, центрального поста, боевой рубки и мостика. Приказ поступает на центральный пост, и включаются установки. Тусклые белые лампочки в боевой рубке показывают старшине у дальномера, что приказ выполнен правильно, и он докладывает офицеру, а тот, в свою очередь, командиру.
Мы все еще двигаемся параллельно с противником и немного впереди. Мишень в центре прицела. Сигнал «пуск».
— Цель красный 90, скорость 16,5 узла, расстояние 7000 метров, скорость торпеды 30 узлов, глубина хода 7 метров.
Наши торпеды установлены на глубину 7 метров ниже поверхности, чтобы пройти на два метра ниже цели. Магнитный взрыватель притянет заряд, который ударит в киль и взорвет корабль.
Во время Первой мировой войны целью было разрушение всего корабля. После выпуска торпеды она продолжает двигаться тем же курсом, что и подлодка, под управлением автоматического рулевого устройства. При таких условиях атаки были сложными, особенно потому, что надо было избегать эсминцев и других кораблей сопровождения. Но во время Второй мировой войны новые торпеды могли менять курс автоматически до 90 градусов от направления, в котором были выпущены; последняя модель — даже до 180 градусов. Шансы на успех при таких условиях значительно повышались, поскольку подлодка не обязана была идти фиксированным курсом во время атаки.
