Ознакомительная версия.
Какие выводы можно сделать из такого беглого анализа тезиса о «псевдоморфозе» православного богословия? Сказанное до сих пор, похоже, ведет к столь жесткой формулировке, что всё хорошее идет с Востока, а всё плохое – с Запада. Но если взглянуть на этот вопрос более дифференцированно, то позицию православных богословов-«неопатристиков» следовало бы сформулировать так: все хорошее берет свои корни в ранней церкви, в то время как всё худшее было добавлено позднее, в период развития позднего Средневековья и раннего Нового времени. В любом случае, по моему мнению, подобный пример аргументации, который можно обнаружить в трудах многих православных, но также и некоторых западных богословов, основан на упрощении истории. Поскольку такой взгляд на вещи рассматривает отдельный период развития церкви и определенную стадию развития богословия как безоговорочный идеал, на который мы всегда должны ориентироваться. Эта позиция весьма сомнительна, так как утверждает, что церковь и богословие развивались лишь до определенного момента истории в творческом исследовании исторического контекста и окружения. Идеализация же того времени последовательно ведет к убеждению, что дальнейшее развитие и углубление христианского понимания веры в ходе истории кажется практически невозможным.
В противовес этому я хотел бы выдвинуть тезис о том, что взаимное влияние богословия Востока и Запада ведет не к отдалению от прежнего идеала – вероятно, вымышленному по большей части, – но к более глубокому пониманию веры.
2. Взаимные влияния в истории богословия
Уже в ранней церкви богословская мысль развивалась в разных направлениях. В качестве примера я хотел бы указать на жаркие дискуссии между Антиохийской и Александрийской богословскими школами, которые периодически провоцировали взаимные обвинения, но в итоге привели церковь к более глубокому пониманию Тайны Христа. Во II веке между церквами Востока и Запада постоянно возникали споры о дате празднования Пасхи. Однако взаимное исследование богословской мысли на Востоке и на Западе воспринималось в то время как должное. Живой пример этому мы находим в личности св. Иринея Лионского (ум. 202 н. э.) – он родом был из Малой Азии, а служил епископом на Западе. Ириней внес свой восточный образ мышления в западную церковь, став пионером всей церкви в сражении с гностическими ересями своего времени[99]. Его жизнь и богословие являются выдающимся примером плодотворного симбиоза Востока и Запада. По этой причине Международная православно-католическая рабочая группа, которая была основана в июне 2004 г. в Падерборне для обсуждения еще не разрешенных проблем диалога между православием и католицизмом, избрала св. Иринея Лионского своим покровителем[100]. В то же время важно вспомнить, что уже в ранней церкви существовало не только принятие восточного богословия западной мыслью, но также и принятие западного богословия восточными церквами. В качестве примера можно упомянуть Киприана Карфагенского (ум. 258 г. н. э.), чей диспут с донатистами привел к глубоким размышлениям о понимании церкви[101] и результаты которого были приняты и восточным богословием.
Взаимное влияние богословия на Востоке и на Западе можно отметить и в переходном периоде от ранней церкви к Средневековью. Наиболее ярким представителем богословской мысли в западной части христианского мира является папа Григорий I (ок. 540–604 г. н. э.), позднее прозванный Великим[102], который стал первым монахом на папском троне, чьи сочинения также были широко распространены в восточных церквах[103]. Тот факт, что Григорий до восшествия на папский престол шесть лет был апокрисиарием своего предшественника во дворце Византийской империи, вероятнее всего, повлиял на его литературную деятельность и ее восприятие на Востоке. С восточной же стороны – св. Иоанн Дамаскин (ок. 675 – ок. 753) является одним из отцов раннего средневекового периода, его труды были не только приняты всем православным миром, но начиная с XII века и западным тоже[104]. На сегодняшний день он признан великим автором греческой патристики на Востоке и на Западе.
Однако к IX веку отчуждение между Востоком и Западом зашло так далеко, что полемический пафос полностью вытеснил плодотворный обмен. В первой половине II тысячелетия недостаточное знание языков наряду с последствиями событий 1054 и 1204 годов практически свели диалог между Востоком и Западом на нет. На этом фоне по иронии судьбы именно падение Константинополя в 1453 году открыло путь к богословскому диалогу между Востоком и Западом. Вначале просто из-за того, что греческие богословы Оттоманской империи не имели доступа к высшему образованию и потому переезжали в знаменитые образовательные центры Запада. В университетах Рима и Падуи, Оксфорда и Галле отмечается в то время значительный рост числа греческих студентов. Венеция и Вена постепенно превратились в культурные центры греков. Поэтому неслучайно знаменитая «Филокалия» была впервые издана в виде книги в 1782 году именно в Венеции. На этом фоне теория о том, что одним из важнейших факторов развития эпохи Возрождения была эмиграция значительного числа греческих ученых в Италию, выглядит вполне обоснованной. Таким образом восточное христианство снова оказало заметное влияние на развитие западной церкви в XV веке.
Даже когда западное христианство было более или менее поглощено собственными проблемами в связи с Реформацией и Контрреформацией в XVI веке, контакты с восточными христианами не прерывались. Самым известным примером этого является греческая версия «Аугсбургского вероисповедания»[105], разработанная Меланхтоном благодаря его общению с православными богословами, которые учились в Германии. Можно привести также в качестве примера переписку протестантских профессоров теологии из Тюбингена с патриархом Константинопольским Иеремией II[106]. Из-за разделения внутри западного христианства Православная церковь вынуждена была заявить о своей позиции в диспуте Рима и реформаторов. «В то время стало привычным использовать аргументы протестантов против Рима и аргументы Рима против протестантов, совершенно не сверяя те и другие с восточной традицией»[107], – утверждает о. Георгий Флоровский. Главными действующими лицами этой «псевдоморфозной» восточной теологии Флоровский называет Кирилла Лукариса (1570–1638), с одной стороны, патриарха Александрийского (с 1601 г.) и позднее Константинопольского (с 1620 г.), подверженного влиянию кальвинистских идей, и с другой – Петра Могилу (1596–1647 гг.), митрополита Киевского. В 1631 году последний основал богословскую школу в Киеве, где лекции читались на латыни. Позднее эту систему богословского образования переняли все духовные школы в России, так что схоластический метод преподавания стал характерным в широких слоях российского богословия. Критики тех событий видят причину упадка православного преподавания богословия в XIX веке именно в этих западных влияниях.
Ознакомительная версия.
