Наладив радиоприемник, прильнув к открытому люку, танкисты принимали приказы Верховного Главнокомандующего из Москвы. Во внешнем мире творились великие дела, эфир был полон вестей о них, и здесь, в разоренной Нарве, на фронте особенно волнующими были эти московские известия, из которых мы поняли, что взято несколько городов: было уже четыре приказа — о Белостоке, о Станиславе, о Львове, о Режице… Радость жила в каждом из нас, праздничное чувство владело всеми. Спящий, пробуждаясь, спрашивал: «Что? Какие города?» Узнав, коротко отвечал: «Здорово!», или «Вот это хорошо!», или «Дают им жизни!» И сразу же вновь ронял голову на броню и засыпал опять, но на губах его, уже во сне, продолжала блуждать улыбка.
Через полчаса-час танки должны были двинуться дальше, танкисты шли в бой, и в эти минуты случайной стоянки сон был дороже всего…
Едва танки двинулись, мы трое спустились к мосту, где стояли маленькими группами понтонеры, распорядители движения. Мы хотели перейти по мосту на тот берег, нас остановил часовой: приказано никого не пропускать, пока не пройдут все танки и самоходки. Они снова пошли — поодиночке. Мы узнали, что их должно переправиться около пятисот!
Наконец мы упросили часового пропустить нас по мосту, — где не пролезет корреспондент! «Только бегом!»— предупредил он нас. И когда один танк, занимающий всю ширину моста, вылез на берег и полез, выворачивая глину из полуметровой колеи, на крутой подъем, а следующий, на другом берегу, включил мотор, чтоб спуститься к мосту, мы втроем перебежали на правый берег. Разыскали здесь свою машину, добились от коменданта переправы разрешения воткнуть ее в колонну танков и прошмыгнуть на другую сторону реки… Наш фургон чуть не сшибло развернутое вбок орудие самоходки. Наш шофер Галченков рванул вперед, и ствол орудия вовремя повернулся как надо, чтоб не снести наш кузов, а заодно и нас. Потом мы чуть не свалились под откос, потом едва не были расплющены двумя танками… На какие-то пять минут я, вопреки ухабам и тряске, заснул, а проснувшись от толчка, увидел за открытой дверцей фургона быстро разматывающуюся позади ленту пустынной дороги, уцелевшие фольварки, купы деревьев. Мы ехали по Эстонии, от деревни к деревне — пустым, разоренным, и никаких людей на пути нам не попадалось.
Уже рассветало. Позади заревым багрянцем и дымом таяла Нарва…
…Со взятием Нарвы войска Ленинградского фронта, громя остатки 18-й немецкой армии, освободили всю территорию Ленинградской области и двинулись дальше, на запад, на освобождение Прибалтики.
В это время шел разгром гитлеровских полчищ на всех фронтах Отечественной войны. Вскоре вышли из вражеской коалиции и объявили фашистской Германии войну освобождаемые нашей армией Румыния и Болгария. 19 сентября и Финляндия, полностью приняв советские условия перемирия, объявила войну Германии. Советская Армия шла на освобождение Польши, Чехословакии, Югославии, смыкаясь с партизанами этих стран.
За время, прошедшее с начала войны, войсками Ленинградского фронта было уничтожено, ранено и взято в плен больше миллиона гитлеровских солдат и офицеров, захвачено и уничтожено больше четырнадцати тысяч орудий и минометов, двух тысяч танков, девять тысяч самолетов и около двухсот тысяч пулеметов, автоматов, винтовок. Только за август и сентябрь 1944 года на Балтике было потоплено тридцать шесть вражеских кораблей, а с октября 1944 по апрель 1945 года силами КБФ и авиации — еще сто двадцать кораблей…
Расстояние до Берлина сокращалось для нас с каждым днем. А весной 1945 года среди войск нашей армии, вступивших в Берлин и праздновавших в нем нашу победу, были и многие, упомянутые в книге защитники Ленинграда!
…На ленинградских, освобождённых от врага землях войны больше не было. 17 сентября, на следующий день после торжественного вступления наших войск в столицу Болгарии Софию, я вылетел в Бухарест. В начале октября с отрядом югославских партизан дошел до Дуная. Затем с войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов прошел весь дальнейший путь наступления: был при штурме и освобождении Белграда, Будапешта, Вены и закончил войну в майской ликующей Праге. Повсюду там, в войсках, сражавшихся за эти и многие другие города, я встречал знакомых мне воинов-ленинградцев.
В июле 1945 года с одним из эшелонов радостных победителей я вернулся в родной Ленинград.
…26 января 1945 года, к годовщине полного снятия блокады Ленинграда, был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР:
«За выдающиеся заслуги трудящихся Ленинграда перед Родиной, мужество и героизм, дисциплину и стойкость, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками в трудных условиях вражеской блокады, наградить город Ленинград орденом Ленина».
Как и каждый ленинградец, участвовавший в защите родного города, я счастлив, что кроме медали «За оборону Ленинграда» мне принадлежит и одна миллионная часть этого высокого ордена!
1941–1963 Ленинград — Москва
Сокращенные термины, принятые в дни Великой Отечественной войны
ВПУ — выносной пункт управления
КП — командный пункт
НП — наблюдательный пункт
ПНП — передовой наблюдательный пункт
Санбат — санитарный батальон
МПВО — местная противовоздушная оборона
ПВХО — пункт противовоздушной и химической обороны
Дот — долговременная огневая точка
Дзот — древесно-земляная огневая точка
ПТР — противотанковое ружье
ДНО — дивизия народного ополчения
Морбригада — бригада морской пехоты
ОТБ — отдельный танковый батальон
УР или укрепрайон — укрепленный оборонительный район
ВМФ — Военно-Морской Флот
КБФ — Краснознаменный Балтийский флот
Ленфронт — Ленинградский фронт
ап — артиллерийский полк
КАП — конноартиллерийский полк
Эрэсы (РС) — минометная реактивная артиллерия («маруси», или «катюши»)
РГК — резерв главного командования
АРГКА — артиллерийский резерв главного командования армии
БЧ-2 — боевая часть 2
сд — стрелковая дивизия
сп — стрелковый полк
сб — стрелковый батальон
тб или тбр — танковая бригада
тд — танковая дивизия
МИГ, ЛАГГ, ПЕ-2, У-2, И-16 — системы советских самолетов
«Кеттихавк», «томахавк», «харрикейн» — системы американских самолетов
Ю-87, Ю-88, или «юнкерсы»; «хейнкели», «мессершмитты», «фокке-вульфы» — системы немецких самолетов
