— А что, в ЮАР все видят призраков? — Отто опять не понимал, шутят с ним или всерьез.
— Да черт его знает. Нельзя же проверить, кто видит, кто врет, но я не знаю ни одного спокойного, кому бы подбросили пару куриных лапок, обвязанных веревкой, или пару человеческих глаз. Сразу бегут к колдуну!
— А что значат эти подброшенные глаза и лапки? — Отто уже ничему не удивлялся.
— Ничего хорошего! Христианство здесь насаждали насильно, так что ни секунды не верь черномазому, который ходит с крестом. Крест для него пустое место. Они считают, что душа после смерти человека на земле превращается в его двойник — гауа. Внешне это двойник такой же, как покойник, только прозрачный… Ну и он во все лезет.
— Уго, но я белый! Почему я видел этого вашего Чаку? Ты — белый, Тиана — белая, Джон — белый! Почему вы все так серьезно об этом говорите, если это игра для черных?
— Откуда я знаю? Давай не будем об этом перед полетом!
Они довольно быстро шли по колдобинам, но ангар приближался очень медленно.
— Зря считаешь меня баловнем судьбы. Я потерял на войне родителей. Мне до сих пор снится, будто я задыхаюсь в бомбоубежище. В бомбоубежищах запрещали говорить, предупреждали, что говорящий человек употребляет лишний кислород.
— Это очень по-немецки! — поморщился Уго.
— А перед окончанием войны мы прятались от армии Советов и не знали, пощадят нас или расстреляют! До сих пор вспоминаю, как выходил из норы под разбомбленным домом. Испуганный, больной, истощенный, в грязи и соплях, с поднятыми вверх руками, — сказал Отто, словно вглядываясь в кадры забытого фильма. — Подошел русский солдат, я стал прощаться с жизнью, но он взял меня за плечо и потащил туда, где дали котелок с кашей. И показал знаками, что война закончилась. А я ел горячую кашу руками и ревел, и мне было все равно, кто победил в войне…
— Бывает, — буркнул Уго.
— А ты рос в африканской теплице, и фрукты падали утром с дерева на твой подоконник! Так что еще не известно, кто из нас баловень судьбы.
— Да я не жалуюсь, просто я выдающийся пилот, но последнее время Фортуна повернулась ко мне задницей. Может, ты ее заставишь поменять позу? Посмотри, какие красавцы!
Они, наконец, дошли до авиабазы, где на солнце грелась шеренга самолетов.
— Любителей в нашем клубе толпа, были б денежки. А профессионалов — раз, два и обчелся. Вон, посмотри на те бипланы! «Тайгер Мотх» называются. Почти музейные экземпляры, доживают век на службе у туристов, — с нежностью сказал Уго. — В свое время были главными тренировочными самолетами в Королевских Воздушных силах Великобритании. Максимальная скорость сто семьдесят пять километров в час, дальность пятьсот километров. Но мы на таком не полетим.
— А максимальная высота и подъем? — спросил Отто.
— Высота четыре километра, подъем двести метров в минуту. А ты разбираешься в самолетах?
— Нет. Но приятно делать вид, что разбираюсь. Читал, что между землей и небом существует зависящий от рельефа местности порог высоты, ниже которого можно спрятать самолет от глаз радаров. Вот и решил покрасоваться, — засмеялся Отто. — Лучший способ достичь на переговорах максимальной выгоды — добиться уважения партнера!
— Я смотрю, ты по-своему лихой парень! Вдвоем мы с тобой натыкаем химчисток под каждый пальмовый лист. — Многозначительно-усталая маска слезла с лица Уго, стальные глаза нежно засияли, и он подмигнул. — Наш красавчик ждет не дождется в ангаре. Пойду к дежурному, надо соблюсти формальности перед вылетом. А ты бросай сигарету, раз пришел к самолетам.
Отто понял, что самолеты — вторая непобедимая страсть Уго, примерно как марки у самого Отто. Хотел спросить, почему одни самолеты стоят в ангаре, как куры на насесте, а другие вольно греются на солнышке, но не успел. Уго бросился к ангару, словно там его ждала любимая женщина.
Приручив Уго к мысли о сотрудничестве, Отто начинал осторожно дистанцироваться. Период подчеркивания общей немецкости в отношениях истек, роли поменялись, и теперь уже Уго втирался в доверие, приподнимая статус с наемного работника до близкого приятеля.
Химчисточный бизнес научил Отто искать ключи к любому собеседнику и топить в море собственного обаяния любое недоверие. Но теперь, когда Уго глубоко заглотнул крючок, Отто напомнил себе, что человек с профессией наемника не может стать его другом.
Он не понимал, как можно убивать людей не для защиты родины, а за деньги. Считал это глубоко аморальным, но не собирался озвучивать, ведь он всего лишь нанимал парня на работу.
Отто знал, что деньги, поставленные на центральное место в жизни, — всегда следствие детских травм, связанных с ущемлением человеческого достоинства. И его интересовали обстоятельства, приведшие Уго к выбору амплуа наемника.
При том, что Отто не чувствовал себя проповедником, он решил, что работа Уго по перевозке машин-химчисток может обернуться для человечества некоторым количеством спасенных жизней, ведь, судя по всему, этот парень был классным пилотом.
Ворота ангара бесшумно поползли вверх, и самолет, оседланный Уго, выехал под солнце во всей красе.
* * *
Они летели над рощами немыслимой красоты.
— Почему ты выбрал ЮАР? — спросил Уго.
— Я мог бы послать кого-то из подчиненных, но люблю путешествовать. Да никто, кроме меня, и не справится в такой стране. Они ведь привыкли работать в Европе, где все понятно.
— По мне так и утюг — излишество! Думаю, легче обезьяну научить играть в шахматы, чем приучить зулусов к химчистке. К тому же в деревнях проблемы с электричеством.
— Чувствуешь себя большой птицей… — задумчиво сказал Отто.
— Да разве мы летим? Мы тащимся, как старуха на инвалидной коляске. Смотри, какое небо! Здесь всегда летная погода, потому многие страны тайно делают у нас тренировочные базы. Дипломатические отношения не поддерживают, а пилотов потихоньку присылают! Смотри на панель управления! Эти кнопки — как клавиши пианино, хороший пилот может сыграть на них адреналиновую симфонию!
— Бросая на людей бомбы? — покосился на него Отто.
— Ничего личного. Я бросаю не на людей, я бросаю на объекты. Хирург, когда оперирует человека, режет не Рони или Тони, он режет объект. А если вспомнит, что это живой Тони или Рони, зарежет его к чертовой бабушке!
— А каннибал тоже ест объект? — перевел Отто тему в шутку.
— Не думал об этом! — захохотал Уго. — Ты не был в Уганде? А я был! Хорошо, что они выгнали своего президента Иди Амина из страны! Он был сумасшедшим людоедом! Хранил в холодильнике головы врагов и иногда с ними беседовал. Одна его жена обнаружила в холодильнике головы предыдущей жены и ее любовника!
