* * *
На следующий день Кемьская администрация лагеря произвела сортировку нашей партии.
Часть арестантов, прибывших с нами, оставлены на работы на материке.
К этим счастливцам ГПУ причисляет тех, кто не вызывает опасений в смысле побега, и будет безвреден в смысле разглашения соловецких тайн. К группе счастливцев относятся уголовники разных категорий преступности, контрабандисты, спекулянты и некоторые другие. Оставляемые в Кеми назначаются обычно на следующие работы: на материковые лесозаготовки, принудительное рыболовство и зверобойство, на погрузку и выгрузку пароходов; на постройку шоссейных дорог через тундру и другие работы.
Конечно, на материке режим слабее и работать легче, чем на Соловках. Причина же этому, — опасение ГПУ огласки.
Все же каэры, духовенство разных культов, словом, вся интеллигенция в большинстве своем ссылается на самые Соловецкие Острова и там испивает чашу страданий.
После отправки и выделения оставляемых на материке, нас же, соловчан, погнали на работы. Я попал на выгрузку из вагонов кулей с рожью и овсом, — предназначенными на Соловки. Работа довольно тяжелая, — приходилось перетаскивать кули на большое расстояние.
В этот день дали на обед суп из трески и те же полтора фунта черного хлеба.
Ох, каким вкусным показался нам в ту пору суп из вонючей трески...
Прощание с материком и отправка на Большой Соловецкий Остров
На вечерней поверке было объявлено, что завтра перевезут нас на Соловки.
Провели последнюю тревожную ночь на материке... Ночь полную самых мрачных и тяжелых дум... «Что-то ждет впереди?»... думает каждый. И прочие мысли, одна мрачнее другой, вереницей проносятся в разгоряченном мозгу будущих Соловецких узников...
Утром пришел за нами с Соловков пароход «Нева» с баржей «Клара Цеткин».
Снова с утомительным церемониалом начали отправлять нас на пристань и там погружать в трюм парохода, а большею частью на баржу. Теперь конвойными были чекисты из «надзора»; народ зверски жестокий. При малейшей оплошности нужно ждать удара прикладом в спину, или по затылку.
* * *
В 9 часов вечера 18-го июня пароход «Нева» с баржей «Клара Цеткин» отчалил от Кемской пристани, взяв курс на Большой Соловецкий Остров.
Как пароход, так и баржа были переполнены арестантами, которых было более 600 человек.
Море было тихо. Стаи голодных чаек сопровождали нас ожидая кусочек хлеба, но мы сами голодные.
Постепенно удаляемся от берега... Каждый из нас мысленно прощаясь с дорогой землей оставляемой родной Отчизны... посылал последнее «прости», расставаясь на продолжительное время с родным материком, минимум на 3 года и максимум на 10 лет... Но... как произошло в действительности: многие и с короткими сроками в ту пору послали последнее «прости», покинув родную землю навсегда, навечно, ибо обрели смерть там, на каторге... Их кости тлеют теперь в свалочной яме человеческих тел (в свалочной потому, что на Соловках в мое время для погребения умерших вырывались ямы емкостью на 30 человеческих трупов).
Боже, как много теперь на Соловках подобных свалочных ям с трупами неизвестных россиян...
Глава 5
Ввержение узников — Россиян непосредственно в ад ОГПУ
• Прибытие транспорта арестантов на Больш. Соловецкий Остров.
• Прием арестантов, распределение их на «чистых» и «нечистых» и размещение.
• Первые принудительные работы или по-чекистски «взять в оборот новичков».
Прибытие транспорта арестантов на Больш. Соловецкий остров
Большой Соловецкий остров представляющий собой главный остров Соловецкой каторги на котором находятся все органы административного и хозяйственного управления всеми Соловецкими лагерями (сокращенно УСЛОН), отстоит от Кеми на 45 километров морского пути. Пароходы ГПУ, курсирующее между Островом и Кемь, делают этот путь в 4–41/2 часа.
Мы находимся в пути уже два с половиной часа.
Кемский берег скрылся за горизонтом... Тихая, светлая, «белая» приполярная ночь... Сейчас полночь, но настолько светло, что свободно можно читать и писать.
Небо над горизонтом имеет желто-огненную окраску, как-будто солнце только что зашло.
Здесь в начале июня, в период длинных дней и «белых» ночей, нет промежутка во времени между вечерней и утренней зарями; есть одна непрерывная приполярная заря от захода до восхода солнца, лишь перемещающаяся от северо-запада на северо-восток.
Проходим мимо Кузовных островов. Приветствуют новые чайки.
* * *
Вдали впереди высится над морской поверхностью Соловецкий маяк.
В числе наших спутников, коллег-арестантов, некоторые побывали уже на Соловках и испытали прелести Соловецкого режима.
Они наперерыв один перед другим стараются объяснить нам значения некоторых объектов открывающейся Соловецкой панорамы.
На первое достопримечательное место они указали на маяк, пояснив, что маяк на горе Секирной, над куполом большого собора, в котором теперь помещается штраф-изолятор, что это своего рода сверх карцер, где узники сидят босые, полуголые, лишь в одних кальсонах, в холодном помещении, на голодном карцерном пайке и прочее; что мерой воздействия там служит одно жестокое избиение. Об этом страшилище Соловецкой каторги, об этом пекле коммунистического ада, где я сам имел несчастье быть в заточении, — я скажу более подробно в конце.
Первыми, встречающими нас, прилетели навстречу нам соловецкие чайки, наши будущие сожители на Соловках. В то время с какой грустью мы завидовали этим вольным свободным птицам. Они не только свободны в своих движеньях, но, пробыв с нами лето, улетят в другие края. Мы же не можем сделать шагу без конвоиров и это в продолжении нескольких лет.
А главное за что? Ведь, большинство из нас не имеет за собой никакой вины... Лишь упорствуем быть верноподданными сатанинской власти, не позволяем заклеймить свое чело ненавистным именем апокалипсического зверя...
Вот новый эскорт в образе соловецких чаек сопровождает нас к близкому месту нашего заточения... Кстати, здесь сделаю краткую заметку о соловецких чайках. Во время процветания на Соловках Соловецкого Мужского монастыря чайки считались заповедными неприкосновенными птицами.
Монахи настолько приучили их, что они были общительнее, чем какие-либо другие домашние птицы.
* * *
Входим в Кремлевскую бухту... Пароходы причаливают против Управления лагерями, которое расположено на самом берегу. Кремлевская администрация ждет нас на пристани. Здесь нет сплошного оцепления места высадки, как это применяется на материке.
