Осенью Отто Браун отправился в Центральный район. Там тоже было непросто. В районе существовали две группировки — Мао Цзе-дуна и Чжоу Энь-лая. Вскоре остававшееся в Шанхае бюро ЦК было арестовано, гоминдановцы захватили радиостанцию, связь с представительством Коминтерна прервалась. Изоляция ЦК КПК от Москвы продолжалась до 1936 года. Впрочем, она вполне устраивала Мао в его борьбе за власть.
На новом месте службы авторитет и влияние Отто Брауна были велики. Несмотря на то, что военный советник не имел никаких полномочий, а мог только советовать, все равно все военные вопросы обсуждались сначала с ним, а потом уже выносились на Военный совет. В 1936 году Браун участвовал в Великом походе китайской Красной Армии, затем преподавал в Военной академии. Однако постепенно его взгляды все больше отходили от линии Мао Цзе-дуна, и Брауна перестали посвящать в важные вопросы политической жизни и вообще начали потихоньку отстранять от дел. Тогда он посчитал свою задачу в Китае выполненной, тем более что он находился здесь уже более четырех лет — в то время это был очень большой срок для работы в одной стране. Начиная с 1936-го и по 1938 год Браун неоднократно просил отозвать его в СССР, но все его просьбы оставались без ответа. А друзья из КПК советовали ему не настаивать на отзыве, предупредив, что в Советском Союзе его могут ждать большие неприятности. Впрочем, Отто и сам уже кое-что знал о «врагах народа». Тем не менее, он решил, что ему все равно надо отчитаться в Москве за свою работу в Китае. Но вызова все не было, и Браун настроился остаться в Китае надолго, может быть, навсегда.
Он вступил в КПК, женился на китаянке-певице Ли Ли-лянь и начал всерьез изучать язык. Мао предложил ему быть военным советником в штабе тыла. Но работы там для Брауна не было, да и работники штаба явно показывали, что его сотрудничество нежелательно. Наконец, он понял, что его просто прикрепили к штабу тыла, потому что надо было где-то числиться. Впрочем, похоже, что после перехода Брауна в КПК Мао стал относиться к нему благожелательнее — нет, военный советник не стал его сторонником, но он уже не был столь важной фигурой, чтобы обращать на него серьезное внимание как на политического противника.
Дальше все было внезапно. «В один из воскресных дней осенью 1939 года, незадолго до восхода солнца, меня разбудил посыльный из Центрального Комитета. Он передал мне записку, в которой говорилось: «Немедленно поезжай на аэродром, ты летишь в Москву». Легко представить себе охватившие меня чувства. После нескольких лет полной изоляции от внешнего мира — и вдруг такое сообщение! С лихорадочной поспешностью я оделся, наспех попрощался с Ли Ли-лянь и с другими обитателями пещеры, вскочил на своего чахарского пони и галопом помчался на аэродром. Там в окружении многих видных деятелей стоял Мао Цзе-дун. Он прибыл проводить Чжоу Энь-лая, который вместе с женой и приемной дочерью тоже летел в Москву. Самолет стоял наготове, но отлет задерживался. Ко мне подошли проститься мои старые знакомые, узнавшие, что я покидаю Китай. Даже Мао Цзе-дун пожелал мне счастливого пути. Он сделал это с холодной вежливостью, не сказав ни слова благодарности или признательности. Тем временем на аэродроме появилась Ли Ли-лянь. Она хотела лететь со мной. Я попросил разрешения на ее отъезд у Мао. Он отослал меня к Ло Фу, а тот заявил, что для нее нет визы в Советский Союз. Вмешался Чжоу Энь-лай и пообещал все уладить в Москве. Не знаю, пытался ли он выполнить свое обещание, но Ли Ли-лянь я уже больше никогда не видел».[8]
По прибытии в Москву начались странности. Отто Браун неделями отвечал на вопросы, писал отчеты и докладные. Сначала он думал, что так положено, но потом понял, что за этой дотошностью скрывается нечто большее, чем должностная инструкция. В декабре его пригласили на беседу с представителями КПК, где присутствовали и некоторые руководящие работники Исполкома Коминтерна. Там Брауну предъявили множество обвинений, от которых, впрочем, он успешно отбился. Обвинения касались стратегии и тактики, а не политики: если бы она были политическими, Браун бы так просто не выпутался, но в общеполитические вопросы он с самого начала мудро не вмешивался. Впоследствии он узнал, что присутствовавшие на совещании Чжоу Энь-лай и младший брат Мао Цзе-дуна Мао Цзэ-минь получили задание: добиться в Москве не просто исключения Брауна из партии, но уничтожения его как «врага народа». Однако из этого ничего не получилось. Никаким репрессиям Отто Браун не подвергался, все время он спокойно жил и работал сначала в Москве, а потом в ГДР. Все ограничилось тем, что его уволили из армии и отстранили от дел, связанных с Китаем, предложив помалкивать о том, что там происходит. Эту рекомендацию он неукоснительно выполнял вплоть до 1964 года, когда выступил в «Нойес Дойчланд» со статьей «От чьего имени говорит Мао Цзе-дун?»
Главный военный советник
В 30-х годах на страницах партийной печати время от времени появлялись статьи о Китае за подписью М. Фреда. Немногие знали, кто скрывается под этим именем. Еще меньше людей знало, что М. Фред и герой гражданской войны в Испании, командир интербригады Эмиль Клебер — это одно и то же лицо. Настоящее имя этого человека Манфред Штерн.
Родился он в январе 1896 года в деревне Волока, на территории Австро-Венгрии (сейчас это территория Украины). Он был вторым сыном бедного крестьянина — всего в семье было 12 детей. Тем не менее, он сумел окончить гимназию в Черновцах и даже поступить в Венский университет. Там он и примкнул к революционному рабочему движению.
Когда началась война, Манфреда Штерна призвали в армию. Сначала он был унтер-офицером, затем закончил офицерскую школу. В 1916 году попал в русский плен и был отправлен в Россию. После революции он сразу же стал на сторону большевиков. Еще в 1918 году Штерн вступил в интернациональное воинское подразделение, сражавшееся на стороне красных, затем в Красную Армию. В начале 1920 года под Читой он был ранен, после выздоровления вернулся на фронт, где был принят в члены ВКП(б). В 1921-23 гг. был слушателем Военной академии им. Фрунзе. В дни гамбургского восстания был военным советником КПГ, затем работал в Профинтерне, занимался проблемами рабочего движения Германии, Латинской Америки и Азии. Уже тогда особо интересовался Китаем.
В конце 1932 года его направляют в Китай в качестве главного военного советника ЦК КПК. Впрочем, подчинялся он не ЦК, а Дальневосточному бюро Исполкома Коминтерна, которое в то время возглавлял Артур Эверт, а помощником его по организационным вопросам был опытный конспиратор, польский коммунист Рыльский.
