Александр Невский - За Землю Русскую!

Вечер отдавался, по всей вероятности, заботам о домашних делах по управлению селами, дворами, стадами; принимались и выслушивались счеты и расчеты с тиунами и т. п.

День оканчивался ужином. Сну предшествовала молитва. «Ночным поклоном и пением человек побеждает дьявола», – замечает Мономах.

Но, чем бы князья ни занимались, мирным ли строением или ратным делом, высшим идеалом истинно христианской жизни они считали иночество. В течение всей жизни их не покидала «мысль на пострижение»; они стремились к отрешению от «многомятежного жития» к «мнишьскому чину». Такой взгляд, несмотря на всю воинственность эпохи, естественно налагал заметный отпечаток на всю домашнюю повседневную жизнь.

Закончим наш очерк следующим замечанием. Несомненно, самое могущественное влияние на человека оказывает среда. Христианская вера, вполне отвечавшая мирному характеру русского народа, сделала решительный поворот в умственной и нравственной его жизни.

Справедливо сказано, что христианство «не клином врезалось в народное миросозерцание и стало в нем особняком, а привилось к народу после продолжительного процесса переработки народных воззрений, усвоилось народом, сделалось неотъемлемой, и, пожалуй, существенной частью его духовной природы».

Христианство давало русскому народу ответы на все запросы его совести, определяло все частные случаи жизни христианина и мало-помалу вводило новые начала в глубину семейного и частного быта. Можно сказать, вся жизнь древнего русского общества была проникнута христианским духом. Все, в чем только выражалась умственная жизнь народа, все его думы, убеждения, чаяния и идеалы, – все носило сильный отпечаток новой веры.

Летописи, сочинения и письма светских лиц проникнуты религиозным настроением и наполнены текстами Священного Писания. Сами повести, сказки, былины и песни той эпохи носят религиозный характер. Правда, в народной массе еще довольно крепко держались пережитки язычества в виде суеверий разного рода, но это происходило не от сознательного противодействия новым началам: здесь, скорее, сказывалась сила привычки, застарелость традиций.

Правда, в действительной жизни еще господствовали часто необузданные страсти и пороки, святые слова очень часто были в разладе с делом. Но ведь «и слова, – по справедливому замечанию историка, – имеют силу, когда беспрестанно повторяются с убеждением в их правде, когда их повторяют и сами князья, и духовенство, и народ».

Действительная жизнь далеко не соответствовала высоким требованиям христианства, но в духовной сфере христианское начало царило безусловно, сообщая удивительную цельность миросозерцанию тогдашних людей, и души, особенно восприимчивые, всецело с пламенным усердием отдавали всю свою жизнь на служение христианскому идеалу. Такова была среда, в которой росли и воспитывались русские люди того времени.

Пребывание св. Александра в Новгороде до начала самостоятельного княжения. – Владения и политическое устройство Великого Новгорода. – Отношение к суздальским князьям. – Князь Ярослав Всеволодович. – Народные бедствия и волнения в Новгороде. – Торжество Ярослава. – Смерть Феодора Ярославича. – Оставление Александра на княжение в Новгороде. – Удаление кн. Ярослава в Киев. – Влияние новгородской жизни на характер Александра.

Не суждено было Александру Ярославичу мирно расти и развивать свои силы под кровом родительским, вдали от тревог и забот житейских. Слишком рано ему пришлось стать лицом к лицу с действительной жизнью и испытать ее суровые уроки. Уже в раннем возрасте он должен был познакомиться со всеми треволнениями тогдашней вольной новгородской жизни, но зато, с другой стороны, трудно было бы указать какой-нибудь другой город или область, где нашлись бы столь благоприятные условия для образования великих качеств правителя, где можно было бы пройти наилучшую школу политической мудрости, как именно в Новгороде.

Богат и славен был господин Великий Новгород! Широко раскидывался он своими пятью концами по обоим берегам реки Волхова: на левой, Софийской, стороне виднелись зубчатые стены кремля, а за ними, венчаясь крестами, возвышалась соборная церковь Софии Премудрости Божией – главная новгородская святыня, символ новгородской свободы и самостоятельности. На другой стороне стоял заветный двор Ярославов.

Обширны были владения Новгорода! Ему принадлежала Новгородская земля, простиравшаяся на восток до Торжка, на запад – до Финского залива, до реки Наровы, Чудского и Псковского озер, до самых границ Ливонской земли, на юг– до Великих Лук, и на север – до Ладожского и Онежского озер. Далее за пределами Новгородской земли простирались новгородские области, занимавшие громадное пространство земель до Ледовитого океана на севере и до Оби в Сибири…

Однако не обширное пространство подвластных земель было главным источником силы новгородской: Новгород был самым торговым городом в Древней Руси, чему, конечно, более всего способствовали близость Балтийского моря и удобные водные пути, соединявшие его с внутренними частями России. Большие богатства стекались в Новгород! Но больше всего Великий Новгород гордился и дорожил своей вольностью.

Недаром водились там в старину «удалые добрые молодцы», называвшиеся повольниками, – неугомонные, буйные головы. Не зная, куда девать свою удаль молодецкую, свою силу богатырскую, они бросались, подобно скандинавским викингам, в дальние и опасные предприятия под руководством отважного и опытного вождя, прославленного песнями за удалые подвиги.

И море Варяжское, и берега Студеного моря, и Поволжье были свидетелями их буйства и грабежей, равно как и их бесстрашного мужества, сметливости и ловкости. Оживлялись пустыни, в темных дебрях звенел топор, по вековым трущобам росли новые поселки, и из конца в конец по краю звонко раздавалась, высоко залетая над глушью лесов и степей, песня Руси молодой, и в песне той – вольный клич лихих борцов, орлиный клекот, «сила бурная, неудержимая»…

Но куда бы судьба ни занесла повольника, он нигде и никогда не должен был забывать ни Великого Новгорода, ни своего имени христианского: горячая любовь к родине, защита бедных и несчастных, великодушие в отношении к побежденным составляли главные его доблести. Нагулявшись и натешившись досыта, повольники возвращались домой и приносили свою опытность, свою закаленную в опасностях энергию на службу Великого Новгорода, а иногда и открывали для новгородской торговли новые земли и рынки.