Нам не удалось увидеть, что сделал моряк для жителей деревни в предоставленный ему короткий срок. Но после войны мне довелось побывать в Борнсове. С большой радостью встретили нас колхозники. Мария Сергеевна Бормакова, не молодая уже женщина, рассказывала:
— Трудно про войну говорить, а еще труднее было ее пережить. Много лет прошло с тех пор, как побывали в нашей деревне фашисты. А горе, которое они принесли нам, не забывается. Черное поле осталось от нашей деревни. Спасибо морякам — они освободили нас. Помню, стояли мы тогда со слезами у края дороги, голодные и холодные, не зная, что делать. Зимний ветер пронизывал до костей. Плакали голодные дети. Мимо нас колонна за колонной двигались войска. Мы знали тогда, что им не до нас. Вдруг одна машина остановилась, вышли из нее моряки. Сбросили они с плеч противогазы, оружие. Закутали наших ребят в свои теплые полушубки и усадили на вещевые мешки. Командовал моряками старшина, по фамилии Глазков. Хозяйственный он оказался человек, с понятием большим. Всем подчиненным нашел дело и нас включил. Выдал колхозникам топоры, лопаты, разбил по группам. Кого заставил лес валить, кого рыть землянки. Закипела работа. Нам стало легче и радостнее. В короткие минуты перекура моряки брали на руки наших детей. Угощали их сахаром, сухарями, хлебом. Такое отношение всем нам прибавило бодрости, силы.
На другой день у глинистого обрыва оврага (там, где теперь стоит памятник погибшим морякам) были готовы землянки. Бойцы дали жителям хлеба, немного муки на первое время.
Многие оставили на память нехитрые подарки. Вечером, когда закурились дымом землянки, воины поспешили в часть.
Батальоны морской пехоты после небольшого боя заняли деревни Храброво, Велево, Загорье. Отсюда бригада двинулась на Солнечногорск.
Комбрига мы повстречали на Рогачевском шоссе. Он стоял на дровнях и, размахивая кнутовищем, как дирижерской палочкой, руководил переходом войск бригады через перекресток. Справа стояли группами солдаты других частей, двигавшихся с севера.
Когда прошли последние подразделения, подвода съехала на обочину. Возница остановил лошадь, и мы с Иваном Кузьмичом Рябцевым подошли к Безверхову.
— А неплохо идет наступление, товарищ полковник, — заметил начальник штаба.
Безверхов молчал, делая глубокие затяжки.
— Нет, не нравится мне такое наступление, — вдруг сказал он. — Мы еле догоняем противника. Он хочет быстро отойти, оторваться от нас, сохранить силы. Наша задача — опережать врага, не давать ему уходить с нашей земли безнаказанно. Убитый в Подмосковье гитлеровец не будет драться под Берлином. Так что мало заставить врага отступить, надо еще разгромить его. — И предложил: — Пишите приказ, Иван Кузьмич.
Рябцев вынул блокнот, примостился тут же на санях и начал писать под диктовку полковника. Приказ требовал: сформировать лыжный отряд под командованием техника-интенданта 2-го ранга В. И. Малышева с задачей проникнуть в тыл отступающих частей противника, делать засады, взрывать мосты, нарушать связь, вести разведку. Ни одной секунды не давать врагу передышки, не давать ему спокойно выспаться, настигать и уничтожать.
Когда приказ был подписан, комиссар Бобров стал торопить всех быстрее ехать в передовые подразделения бригады, идти к людям, объяснить им, чем вызван этот приказ и как его надо выполнять в новых условиях.
За несколькими строчками Совинформбюро
Перед вечером мы остановились в небольшой деревушке, чтобы немного обогреться и закусить. Приветливая хозяйка разогрела нам мясные консервы. Не успели мы сесть за стол, как на пороге появился связной от Тулупова. В коротком донесении комбат сообщал: «В деревне Тимоново противник оказал сильное сопротивление и остановил наступление первой роты. Развертываю батальон для атаки. Веду разведку».
Безверхов прочитал донесение и быстро написал ответ комбату. Стыли консервы, было не до еды. Думалось: «Неужели немцы остановят наше наступление?»
Мы сидели, склонившись над картой. Тимоново на ней выглядело небольшим населенным пунктом. Оно находилось на высоком холме, господствовавшем над окружающей местностью, в километре от Сенежского озера. Село перекрывало наш путь на Солнечногорск.
— Так вот где, видимо, гитлеровцы решили нас остановить, — сказал вслух Безверхов. — Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет!
Позиция у немцев была очень выгодная. С возвышенного места они простреливали все ближайшие подступы к деревне. Но были в их расположении и слабые места.
— Вот смотрите, — обратился ко мне комбриг, — с запада и севера к деревне близко подступает лес. Это в нашу пользу: есть скрытый подход. С юга тянется глубокий овраг — удобный путь для сближения. В тылу у немцев озеро — тоже в нашу пользу: в случае чего нелегко им будет отходить.
У комбрига, видимо, уже созревал план предстоящего боя. Вскоре он выехал на передовую. Вместе с несколькими работниками штаба на передовые позиции батальона под командованием Н. Л. Тулупова выехал и я.
По всей вероятности, гитлеровцы ожидали наше наступление днем, а Безверхов навязал им ночной бой. Пользуясь темнотой, сильной метелью, Малышев со своим отрядом лыжников обошел лесом селение и перехватил дорогу на Солнечногорск. В это время наши саперы расчистили проходы в минных заграждениях противника с фронта. Штурмовые группы были подведены к переднему краю врага, несмотря на то что фашисты все время освещали ракетами подход к деревне.
Командир минометной батареи лейтенант Александр Руженцов.
Через связных комиссар Бобров вызвал к себе в наспех оборудованную саперами землянку политруков рот, парторгов и комсоргов батальонов (был тут и представитель от отряда Малышева, который должен был действовать в тылу врага). Бобров коротко довел до сведения собравшихся приказ комбрига, объяснил главную идею его, поставил задачу — разъяснить приказ всем. Суть беседы приблизительно можно передать так.
Фашисты отступают. Мы занимаем одно село за другим. Но о доблести нашей судят не только по числу освобожденных сел и населенных пунктов. Судят о ней и по тому, как мы выполняем решающую задачу — истребляем вражеские роты, батальоны, полки. У гитлеровцев много машин, разной техники. Их войска обладают высокой подвижностью. А это дает им возможность быстро выходить из боя, закрепляться на новом рубеже, производить перегруппировку сил, встречать нас затем во всеоружии. Выгодно ли это нам? Нет. А выход какой? Его указывает нам командир бригады. Он говорит: мало заставить врага отступить — надо еще разгромить его силы.
