Ознакомительная версия.
ЧИСТЫЕ ПРУДЫ
В кинотеатре «Колизей», на Чистых Прудах, где теперь театр «Современник», шел детский фильм «Белеет парус одинокий». Дети столпились у ларька за газировкой и мороженым. До начала сеанса оставалось пятнадцать минут. На моих самых модных часах-крабах, которые я купила на гонорар от трижды надоевшего, было девять часов сорок пять минут утра. Была я одета так, как в моем представлении должны были одеваться кинозвезды. И белые перчатки в горошек. И лаковая черная сумочка в черный горошек в форме ведерочка. И белые клипсы-тарелки. И красные клеенчатые босоножки под цвет сатинового в оборочках платья. Я его не любила за то, что оно мнется. Старалась как можно меньше в нем садиться. Но это все был лишь гарнир к моей белой с вуалетками и двумя розами шляпе «Лили Марлен». Прохожие оглядывались. Девушки немели. Молодые люди сникали — «не по зубам». Но разве не мы об этом мечтали с папочкой? Сегодня у меня важное свидание на той скамейке, что через пруд. Второй, если идти от метро «Кировская». Свидание с главным начальником или в кинематографии, или по делам кинематографии. Вот первыми появились знакомые улыбающиеся близнецы. Ровно в десять ноль-ноль подъехала машина. Из нее вышел человек — еще не старый, но уже и не молодой — лет сорока, с седыми висками, в сером костюме. Человек вполне соответствующий слову «начальник». Прежде чем поздороваться со мной за руку, он чуть излишне долго меня оценивал. Наверное, одним из проявлений дипломатии есть умение выждать, когда все вокруг подталкивает к спешке. Моя рука уже несколько раз вспархивала для рукопожатия и опускалась, вспархивала и опускалась. Ну сколько же можно держать паузу? Я понимаю, что я «явление неординарное». Это слово мне уже говорили. Я его запомнила. Но такая пауза… Да, он, наверное, действительно главный начальник. Как только он жестом пригласил меня сесть на скамейку, близнецы незаметно скрылись за деревом. «Я залюбовался вашей шляпой. Какая прелестная вещица». Он попал в точку. Он выбрал самую точную струну. И она зазвенела. Она ему прозвенела и про Берлин. И про гостиницу «Адлон», где якобы останавливался Гитлер. И что немцы — это совсем не страшно. И что они добрые и гостеприимные. И что было в опере. И что была на концерте. И весь зал подпевал солисту, обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону. Так пели немецкие солдаты в нашем школьном дворе в Харькове. И даже спела последний шлягер. Его пели на каждом углу Берлина: «Их вайс вас, их вайс вас, их вайс вас дир фельд. Айн ман дер дир каине мерщен эр цельт». И, конечно, красочно и проникновенно поведала историю со шляпкой, которую назвала «Лили Марлен».
— Вот вы и будете у нас «Лили Марлен». Чудесно. Решено.
Мой рассказ ему понравился. Сначала он его слушал сдержанно. Потом улыбался. А потом уже и смеялся, и подпевал, и подхохатывал. Близнецы видели, что хозяин доволен.
— Эй, парубки, слышите как оригинально — Лили Марлен! Это тебе не Светы и не Греты. Гали да Раи — остроумно и что-то ностальгическое. Ведь забываем, забываем, какую войну выиграли.
А мне очень понравилось: парубки. Близнецы-парубки. И сразу вспомнилась школьная «Энеида» Котляревского: «Эней був парубок моторный и хлопець хоч куды козак. Узявсь на всэе злэ проворный завзятиший од всих бурлак». Тут же хотелось спросить, не знает ли товарищ начальник украинского языка. Но инстинкт подсказал: спрашивать не надо.
— А почему я буду Лили Марлен?
— Ну, а какое женское имя вам нравится?
— Я свое имя не люблю. Это папе понравилось. Так звали героиню в американском фильме «Алан и Люси». Но если бы вот сейчас предложили сменить свое имя, эх, я бы выбрала, как у Чехова в «Трех сестрах» — Ирина.
— Да, Ирина — это очень женственно. Я знал одну Ирину. Чудо, как была хороша.
— А я на днях была во МХАТе. Послушайте, какая прелесть. Как звучит: «Перед нами длинный, длинный ряд дней, полных моей любви к вам, Ирина». Ну прямо до слез! Длинный, длинный ряд дней — как звучит, ах, как звучит.
— Согласен. Ирина — это тоже прекрасно. Главное, суть от этого не меняется. Что, парубки, давайте немного прогуляемся? Засиделись. Ну да все не без пользы.
Мы вчетвером прогулочным шагом пересекли дорогу. И вошли в серый дом. Он стоял за нашими спинами. И опять жизнь продолжает свой балет. В этом доме живут хорошие друзья. У них часто бываем. Да только кому расскажешь? Сама про себя вспомнишь, сами собой сдвинутся брови.
Мы поднялись на третий этаж. Вошли в полупустую нежилую квартиру. Окна не мытые с зимы. Стол. Несколько стульев. Пыльный оранжевый диван. На тумбочке что-то вроде большого радиоприемника. Парубки скрылись на кухне. Мои локаторы, мои нетренированные для подобных «встреч» сосуды и мышцы напряглись до такой степени, что тут же, перебрав в голове все, что говорила до этого, и не найдя криминала, быстро сдала себе экзамен. Это был первый экзамен в моей жизни после того, как она перестала принадлежать мне. Экзамен из той жизни, которая будет теперь проходить на виду. После все той же веселой, прекрасной и трижды надоевшей картины. Итак: «Я никогда не скажу „да“, если мое сердце говорит „нет“. Я не вижу причин чего-либо бояться. Прятаться, прячась от самой себя. Я люблю своих родителей. Люблю свою страну. Могу отдать за нее всю жизнь». Я могу сказать, что с тех самых пор мое нравственное ядро внутри не умирало никогда. Оно, правда, замирало от страха и беззащитности. Но, даже в три погибели согнувшись, терпя и ожидая, достоинство я сохраняла всегда.
Что-то щелкнуло незнакомым звуком. Один из «парубков» мимо тумбочки прошел к окну, чтобы открыть форточку. Когда тумбочка открылась, в большом радиоприемнике уже горел зеленый огонек. Значит, это магнитофон. Срочный экзамен: не говори слов, которые выдают твое настоящее состояние. Пусть эти слова не обманывают, но лучше их не говорить. Сиди и слушай.
— Итак, скоро грядет Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Для нашей страны это событие огромное, первое за долгие годы и потому чрезвычайно ответственное. Со всех концов мира к нам пожалует молодежь и, естественно, не только молодежь. Будет много друзей и не только, как вы догадываетесь…
— Вы думаете, что и враги приедут?
— Видите ли, в нашей стране очень и очень многое всех будет интересовать. Будут приемы. И в Кремле, и в Большом, и в Колонном зале… И, конечно, всем будут интересны наши популярные люди. Мы намерены широко демонстрировать вашу картину. А такие девушки, как вы, будут замечательным украшением праздничных вечеров. Нужно и поговорить с гостями, и показать столицу, и увлечь нашими красотами. И попеть. И станцевать, а что? У нас есть и сила, и красота, и голова на плечах.
Ознакомительная версия.
