Переговоры начались с предельно корректной фразы генерала: «Разрешите от имени Добровольческой Армии (помимо Алексеева и Шульгина се представляли генералы Деникин, Драгомиров и Романовский. — В.Ц.) и Кубанского правительства (его представлял глава краевого кабинета министров Л.Л. Быч. — В.Ц.) приветствовать представителей дружественной самостоятельной Грузии. Предстоящие переговоры, я надеюсь, приведут к удовлетворительным результатам. С нашей стороны никаких стремлений ограничить самостоятельность Грузии нет; я должен ожидать равноценного отношения Грузии к нам».
Во вполне «союзническом» духе начал доклад и Гегечкори, заявивший, что «борьба с большевиками — это вопрос нашей жизни и смерти». Но как только речь зашла о территориальных вопросах, грузинская делегация заявила о своем долге перед местным населением, «добровольно» пожелавшим войти в состав «демократической Грузии». Протесты руководства Добрармии в отношении Абхазии игнорировались. Переговоры продолжались уже в более резком тоне. Но «взорвала» Алексеева крайне вызывающая оценка Гегечкори Добровольческой армии,- которую он подчеркнуто назвал не выразительницей «всероссийской власти», а всего лишь «частной организацией», имеющей не больше прав, чем суверенная Грузия, в решении судьбы «спорных» территорий бывшей Российской империи. У генерала, крайне остро реагировавшего на любые попытки «умаления» роли Добрармии в «возрождении российской государственности», эти слова грузинского политика вызвали с трудом сдерживаемое возмущение.
Слово «частная организация», произнесенное Гегечкори, «упало и разорвалось, как оскорбление…» — вспоминал Шульгин. «Не то, конечно, было оскорбительно, что Гегечкори не считал нас Российским Правительством, каковым мы и сами себя не полагали… Но то было непереносимо, что этот посол маргаринового “грузинского правительства” назвал “частной организацией” то единственное, что осталось от Российской Государственности, что несло на своем знамени идею России, ту Русскую Армию, которая не имела никаких “частных” заданий, а только одно самоотверженно-общее: спасение Русского народа…»
Не желая, очевидно, присутствовать на продолжении переговоров, Алексеев покинул кабинет, где они проходили. По воспоминаниям дочери, «отец, разгоряченный дебатами… вышел в соседнюю со столовой буфетную и выпил залпом стакан ледяной воды… доктор потом говорил, что именно это и вызвало воспаление легких». Стакан холодной воды, выпитый в жаркий день, оказался губительным.
14 сентября переговоры с грузинской делегацией были прерваны, «общего языка» найти не удалось. Заняв Туапсе, части Добрармии остановились. Было сделано заявление, что «Добровольческая армия не допускает никакого посягательства на территорию Русского государства»{148}.
А для Михаила Васильевича наступили последние дни жизни. «С 14-го числа, с Воздвижения, — писала Вера Михайловна Алексеева-Борель, — отец больше не вставал, однако к 20-му врачи посчитали, что воспаление легких уже не грозит опасностью. Но организм был слишком надорван. По желанию генерала Деникина был созван консилиум из известных профессоров, находившихся в Екатеринодаре и приехавших из Ростова. Но дни отца были сочтены. Мать как-то напомнила Михаилу Васильевичу о чуде после причастия в Могилеве в 1916 году, но он сказал: “Теперь не поможет”. Причащался отец вечером, в канун своей смерти, будучи в полном сознании». Накануне кончины его сын успел прочитать генералу оперативные телеграммы о развивавшемся контрнаступлении союзных войск на Западном фронте, хотя Алексеев «уже был в забытье…»
7. Память чести. Заключение
25 сентября 1918 г. — день памяти святого преподобного Сергия Радонежского, всея России чудотворца. На улицах Екатеринодара были расклеены траурные объявления, извещавшие, что «в 8 часов утра скончался после долгой болезни (от крупозного воспаления легких) Верховный Руководитель Добровольческой армии генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев»{149}.
Так завершился жизненный путь человека, почти полстолетия отдавшего себя военной службе, прошедшего все ее этапы: от вольноопределяющегося и юнкера до Верховного Главнокомандующего и Верховного руководителя армии. Кончина наступила тогда, когда сам генерал мог вполне уверенно осознавать, что дело возрождения Русской армии, дело возрождения Государства Российского, «последнее дело» его жизни, поставлено на достаточно прочное основание. Германия и ее союзники уже обречены на поражение, Великая мировая война близится к окончанию. Создано Временное всероссийское правительство, фактически восстановлен Восточный фронт. Добровольческая армия упорно и успешно наступает на Северном Кавказе и в будущем, вероятно, выйдет на Волгу, где соединится с поволжскими, уральскими и сибирскими войсками. Создано Особое совещание. В Советской России усиливается антибольшевистское подполье, а Центры Добровольческой армии постоянно пополняют ее новыми добровольцами и ведут активную разведывательную работу. Восстановлены контакты с союзниками. Из общего антибольшевистского фронта выделяется и все более усиливается Белое движение, призванное в перспективе восстановить в России монархию… Достойное завершение начатого дела. И хотя, как показало будущее, Белое движение постигло поражение, для Алексеева будущее Белого дела представлялось успешным и прочным.
Н.Н. Львов, получив известие о кончине Алексеева, такими словами характеризовал итог его жизненного пути: «В последние дни, когда победа союзников уже определилась и оправдала все действия генерала Алексеева, его не стало. Ему не суждено было войти в обетованную землю возрожденной России, но он довел до нее тех людей, во главе которых встал в тяжелые ноябрьские дни прошлого года. Его нет, но созданное им дело погибнуть уж не может. Из героической горсти людей быстро вырастает Русская армия, а вместе с ней крепнет и уверенность генерала Алексеева, что только армия спасет Россию».
В не менее пафосной форме известный писатель И. Наживин в массовой пропагандистской листовке, адресованной солдатам, так представил роль бывшего Верховного руководителя Добровольческой армии: «Теперь скоро уже Добровольческая армия придет в Москву, и там соберутся — по слову нашего славного, мудрого, любящего Россию и народ Главнокомандующего генерала А.И. Деникина и Верховного Правителя России адмирала А.В. Колчака — выборные люди от всей Земли Русской, и установят они законы и порядки для всей России заново, и снова заживем мы спокойно и богато, по-хорошему. И первый, кому мы будем обязаны нашим спасением, это генерал М.В. Алексеев.
