“Никаких сношений с немцами!” — было решением Алексеева твердым и окончательным, которое дало Добровольческой армии незыблемое международное положение. Любовь его к России была безмерна. Он разочаровался в русском солдате и говорил о нем с жесткостью, которая невольно поражала, но жил он только для России, работая для нес сутки сплошь.
Перед гробом его несли точный и глубоко всех поразивший своей верностью символ его жизни — терновый венец, перевитый георгиевской лентой. Да, это жизнь Алексеева — эти тернии и эти желто-черные ленты!
Как и Корнилов, он умер накануне своего торжества, им добросовестно и заботливо приготовленного! Тем теплее будет память о нем на Руси: так много сделать, так мало взять от заслуженного успеха!
Корнилов и Алексеев! Алексеев и Корнилов! Эти два имени, две ярких звезды, которыми началось утро новой России, останутся в потомстве, как два лучших имени Великой Русской Смуты, подобно тому, как Смутное время XVII столетия передало векам тоже два имени: Минина и Пожарского.
Алексеева в армии Добровольческой любили с искренней теплотой и почтительностью. Его внимание ко всем нуждам офицерства не утомлялось никогда, и это ценили и благодарно помнили всегда. Трогательно и верно эта интимность общего глубокого чувства к Алексееву подчеркнута была короткой надписью на венке от учениц, положенном на его гроб: “Еще не видели, но знали и любили!”»{151}.
Память о генерале Алексееве продолжала жить на белом Юге. Один из старейших полков Добровольческой армии — «Партизанский» — был переименован в «Партизанский генерала Алексеева» пехотный полк. «Алексеевскими» стали 1-й конный полк Добровольческой армии, артиллерийская бригада, отдельная инженерная рота и бронепоезд 1-го бронепоездного дивизиона. Сильнейший линкор-дредноут Черноморского флота «Воля» был переименован в «Генерал Алексеев»{152}.
Памяти генерала в 1918—1920 гг. было посвящено немало популярных изданий, брошюр, написанных как известными писателями, политиками, военными, так и простыми офицерами, соратниками, сослуживцами Михаила Васильевича. Большими тиражами издавались плакаты и открытки Отдела пропаганды с его портретом.
Вдова генерала продолжала активно заниматься благотворительностью. На фронте был хорошо известен санитарный «поезд имени генерала М.В. Алексеева», организованный Ростовским отделением Комитета скорой помощи чинам Добровольческой армии и находившийся под контролем Анны Николаевны. В белой кавалерии сражался сын генерала. Дочери работали в лазаретах. В 1920 г. семья выехала в Югославию, а позднее оказалась в далекой Аргентине, в Буэнос-Айресе. Ротмистр Шанрон дю Ларрэ стал супругом дочери генерала Корнилова.
В 1918 г., в одном из некрологов, написанных на кончину генерала, было отмечено, что «его прах недолго будет храниться в усыпальнице Екатерининского собора в Екатеринодаре, и мы надеемся, что надпись на венке… “Алексееву — Россия” скоро превратится в надпись на том памятнике, который ему поставят в Москве».
Надежда не сбылась: вместо Москвы и крипты Екатерининского собора прах генерала, вывезенный отступавшими белыми войсками, оказался на чужбине. Перезахоронение состоялось в соборе в Белграде, а затем на Новом кладбище, и здесь его могила заняла скромное место в ряду похороненных военнослужащих сербской армии.
Б. Суворин писал о символическом значении этого события: «Тело генерала Корнилова бешеная толпа сожгла и уничтожила: генерала Алексеева приютила братская Сербия. И в этом мы видим символ. В этом последнем изгнании генерал Алексеев еще раз, уже не по своей воле, связал свое имя с союзниками, которым он всегда оставался верным. Мы ждем и надеемся, что это изгнание не вечно и будет день, когда мы поклонимся его памятнику, его святой могиле в нашей Москве».
Надпись на небольшом памятнике состояла всего из одного имени «Михаил». Одно из объяснений подобной «краткости» заключалось якобы в том, что недоброжелатели Алексеева из числа правых, монархических групп, считавшие генерала «подлым изменником Государю», могли осквернить могилу. Ну а сторонники «теории заговоров» и в этом увидели подтверждение членства генерала в некоей масонской ложе, так как считается, что на надгробии масона может быть упомянуто только его имя.
Действительное же объяснение состоит в том, что по решению настоятелей храма и в согласии с местными сербскими властями на могильных плитах Алексеева и Врангеля первоначально были выбиты слова в православной традиции: «раб Божий воин Михаил» и «раб Божий воин Петр». Позднее на перенесенном на кладбище памятнике Алексеева часть надписи («раб Божий воин») оказалась стертой, и осталось лишь имя генерала, а еще позже у основания памятника была поставлена плита, на которой были выгравированы полные имена и фамилии похороненных в могиле и даты их кончины: Михаила Васильевича Алексеева, Анны Семеновны Пироцкой, Николая Гавриловича Пироцкого, Надежды Александровны Мориц, Зинаиды Гавриловны Александровой, Ивана С. Александрова.
Нельзя не отмстить также символической могилы-памятника «Генералу М.В. Алексееву и алексеевцам», установленной на Русском кладбище в пригороде Парижа Сен-Женевьев де Буа. Памятник возвышается в окружении ровных рядов могил чинов Алексеевского полка.
И только в 2010 г., но инициативе петербургского историка К.М. Александрова, группе энтузиастов из России удалось установить новую надгробную плиту, гораздо более соответствующую значению и памяти М.В. Алексеева в отечественной истории. Надпись на плите под знаком Алексеевского пехотного полка и православным крестом гласит: «Выдающемуся стратегу Великой войны, начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего в 1915—1917 годах, основателю Добровольческой армии, Георгиевскому кавалеру и генералу от инфантерии Михаилу Васильевичу Алексееву, 1857—1918, от русских людей в год 90-летия завершения Белой борьбы на Юге России».
Остается только верить, что возрождение памяти о генерале Алексееве в современной России продолжится, и его заслуги будут определяться не мифическими «военными заговорами», а талантливой, самоотверженной и честной работой на благо Родины и армии.
Что можно к этому добавить? И нужно ли?
СЛАВА БОГУ!
1 сентября 2013 г.
Праздник Донской иконы Божией Матери.
Москва — Ожигово — Москва
Генерал от инфантерии М.Д. Скобелев с солдатами и офицерами 64-го пехотного Казанского полка. Стоит (третий слева) — полковой адъютант, подпоручик М.В. Алексеев. 1879 г. М.В. Алексеев в чине полковника Начальник штаба Киевского военного округа, генерал-лейтенант М.В. Алексеев. 1910 г. В штабе Киевского военного округа. Старший адъютант полковник М.К. Дитерихс (второй ряд слева) и начальник штаба округа генерал-лейтенант М.В. Алексеев (в центре). 1911 г. Супруги Алексеевы: Михаил Васильевич и Анна Николаевна. 1912 г. Генерал М.В. Алексеев Генерал М.В. Алексеев во время посещения Ставки Генерал М.В. Алексеев и чины штаба в Могилеве Генерал от инфантерии М.В. Алексеев — начальник штаба Юго-Западного фронта «Мозг Ставки». Ближайшие сотрудники Главковерха Алексеева -генералы Деникин, Юзефович, Марков. Май 1915 г. Ставка Верховного Главнокомандующего. Оперативный доклад. Генерал-квартирмейстер М.С. Пустовойтенко, Верховный Главнокомандующий Государь Император Николай II, начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал от инфантерии М.В. Алексеев. 1915 г. Ставка Верховного Главнокомандующего. Генералы Пустовойтенко, Алексеев, Борисов и Капнист Генерал-адъютант Свиты Его Императорского Величества, генерал от инфантерии М.В. Алексеев. 1916 г. Художник М. Мизернюк General Alexeieff в восприятии союзников по Антанте. 1917 г. Во время работы Государственного совещания. Москва, 15 августа 1917 г. Военный советник Временного правительства генерал от инфантерии М.В. Алексеев и сотрудник британской военной миссии генерал Ч. Уордел Ставка Верховного Главнокомандующего. Май 1917 г. Цифрами обозначены: 1). Начальник штаба Верховного Главнокомандующего, генерал-лейтенант Л.И. Деникин, 2). Начальник морскою штаба адмирал Л.И. Русин, 3). Сотрудник британской военной миссии майор Эдварде, 4). Начальник британской военной миссии генерал Барчер, 5). Начальник итальянской военной миссии генерал Ромеи, 6). Сотрудник итальянской военной миссии полковник Маренго, 7). Верховный Главнокомандующий генерал от инфантерии М.В. Алексеев, 8). Начальник румынской военной миссии генерал Коанда, 9). Первый генерал-квартирмейстер генерал-майор Я.Д. Юзефович, 10). Второй генерал-квартирмейстер генерал-майор C.Л. Марков, 11). Командир Георгиевского батальона полковник Н.С. Тимановский Генерал-квартирмейстерская часть Ставки Верховного Главнокомандующего. Могилев, май 1917 г. Алексеевцы во время Гражданской войны Л.Г. Корнилов А.И.Деникин М.В. Алексеев незадолго до смерти Врачи, фельдшеры, служащие санитарного поезда имени генерала М.В. Алексеева. 1919 г. Врачебный персонал поезда имени генерала М.В. Алексеева во время посещения военного госпиталя в Ростове-на-Дону, 1919 г. Вдова М.В. Алексеева у санитарного поезда имени генерала. 1919 г. Вдова М.В. Алексеева в окружении военных чинов и служащих санитарного поезда. 1919 г. Санитарный поезд имени генерала М.В. Алексеева. 1919 г. Памятный знак: «Генералу М.В. Алексееву — шефу Алексеевских частей и алексеевцам» на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа
