Тоже и в отношении городского населения, и в частности рабочих. Все, что возможно с государственной точки зрения, должно быть сделано для разрешения рабочего вопроса в интересах рабочих. Вместе с тем, необходима самая решительная борьба с попытками саботажа, забастовок и т. д. Необходимо, чтобы главнейшие жизненные центры были обеспечены для непрерывного действия правительственного аппарата. Надо подобрать соответствующий кадр рабочих из военнообязанных для обслуживания экспедиции заготовления денежных знаков, главнейших железных дорог, водопроводных и электрических станций, в частности обращаю внимание на электрическую станцию в Симферополе, центральную для всего фронта.
В заключение я обратил внимание на необходимость требования от всех учреждений и лиц, в настоящих условиях, самой напряженной работы. Работа должна идти революционным темпом, рутины быть не может. Объявленные правительством мероприятия не только должны проводиться быстро, но и так, чтобы население верило, что со стороны власти нет колебаний в проведении в жизнь намеченных мер. В этом отношении особенно необходимо обратить внимание на проведение в жизнь приказа о земле. Необходимо, чтобы у крестьян была уверенность, что этот приказ власть искренне готова провести в жизнь. Из бесед моих с крестьянами во время последнего моего объезда я убедился, что этого нет.
Недостаток людей чувствовался во всем. Если в войсках было мало опытных строевых начальников, то гражданские управления были особенно бедны людьми. Еще при моем предшественнике эти управления пополнялись людьми случайными, в дальнейшем, по развале Вооруженных сил Юга России значительное число служащих оставили пределы родины и в большинстве управлений оставались лишь те, кто не мог по тем или иным причинам выехать за границу, или, обремененный семьей, вынужден был из-за куска хлеба тянуть служебную лямку. При этих условиях трудно было требовать от них творческой работы.
С первых же дней вступления своего в должность моего помощника и председателя совета, А. В. Кривошеин написал целому ряду лиц, призывая их к работе. Однако, кроме Никора Васильевича Савича, ни один из этих лиц не решился отдать свои силы на дело, казавшееся безнадежным. Большинство отнекивалось под тем или иным предлогом. Одни ссылались на свое здоровье, другие на свои личные частные дела, некоторые признавались, что потеряли веру в дело и в самих себя. Так, бывший министр земледелия, А. А. Риттих, намечавшийся Александром Васильевичем на должность начальника гражданского управления, телеграфировал, что «потерял веру в свои силы».
А. В. Кривошеин горько жаловался мне на трудность в работе в таких условиях. «За исключением Савича и Струве мне даже и посоветоваться не с кем», говорил он. «Помощников совсем нет, приходится всю мелкую работу делать самому». Он действительно работал по двенадцати часов в сутки. Однако духом не падал. Наши последние победы в значительной степени ободрили его.
– Все зависит от наших дальнейших успехов, увеличится занятая нами территория, удастся захватить нам каменноугольный район или нефтеносные кавказские земли, будет и поддержка иностранцев, будут и деньги, тогда все пойдут к нам, – говорил он.
Подолгу обсуждали мы вместе настоящее положение, искали выходов. Маленькая территория Крыма не могла долго прокормить армию. Незначительная база не давала возможности, опираясь на нее, начать обширные операции против армий советской России. Расширение этой базы, захват новых обладающих естественными богатствами областей, могущих дать новые источники пополнения и обеспечить заграничный кредит, являлось необходимым. Однако расширение занятой территории требовало увеличения численности армии. Последнее при отсутствии технических средств, оружия и снаряжения, являлось недостижимым. Перед нами был заколдованный круг. Поляки отходили по всему фронту. За последние дни их отступление обращалось в беспорядочное бегство. Уже теперь красное командование получило возможность, снимая войска с польского фронта, направлять их на юг. За последнее время против нас было обнаружено несколько прибывших с запада новых дивизий. В недалеком будущем, покончив с поляками, красные получали возможность всей массой своих сил обрушиться на нас.
Единственным источником пополнений армий могли быть еще казачьи земли. При развале армий генерала Деникина десятки тысяч казаков разошлись по домам с конями, оружием и снаряжением. Огромные боевые запасы были оставлены на Северном Кавказе и на Дону. Несмотря на то что на Дону и на Кавказе в течение нескольких лет велась кровавая борьба, эти края были богаты еще местными средствами. Все это заставляло склоняться к перенесению нашей борьбы в казачьи области. Сведения нашей разведки с Кубани и Дона были благоприятны. В целом ряде станиц казаки восставали против советской власти. Население укрывало наших разведчиков и всячески помогало им. Правда, имелись сведения о том, что по занятии Кавказа красное командование приняло ряд мер к обезоружению населения; большое число казаков было выселено в центральные губернии России…
Операция по расширению нашей базы путем захвата казачьих областей могла вестись, лишь опираясь на местные силы, рассчитывая, что при появлении наших частей по всей области вспыхнут восстания. Для операции мы не могли выделить значительных сил, так как удержание нашей житницы, Северной Таврии, являлось жизненной необходимостью. Лишь впоследствии, в случае первоначальных крупных успехов и захвата богатых областей Северного Кавказа, мы могли бы, оттянув войска к перешейкам Крыма и закрепившись здесь, направить большую часть сил для закрепления и развития достигнутых на востоке успехов.
После всестороннего обсуждения я принял план: пополнив армию, приведя в порядок тылы, нанести противнику новый удар на Северном фронте и тем развязать себе руки. Затем, удерживаясь в Северной Таврии, перебросить часть сил (кавказские казачьи полки) на Кубань и, опираясь на местное казачество, очистить от большевиков Кубанские земли. В дальнейшем, оставив Северную Таврию и удерживая 1-м корпусом крымские дефиле, перебросить на помощь кубанским донские полки.
В предвидении начала операции по очищению от красных казачьих земель представлялось необходимым окончательно разрешить «казачий вопрос». В связи с этим надо было точно определить взаимоотношения правительства Юга России с казачьими правительствами. Широкая местная автономия, дающая возможность использовать налаженный уже аппарат местного казачьего управления, мне представлялась желательной. В то же время для обеспечения успеха нашей дальнейшей борьбы все наиболее жизненные отрасли государственной власти – вооруженную силу, финансы, пути сообщения, почту и телеграф – я считал необходимым сохранить в полном своем распоряжении.
