- Домой он приезжал генерал-лейтенантом, - зачем-то уточнила Ирина и, помедлив, вдруг спросила: - А лейтенант Рублев Виктор не с вами был?
- Как же, знаю Рублева! - Но Миша оживился из-за другого. - Так Федор Ксенофонтович уже генерал-лейтенант?!
- Ага!
- А Рублев при мне спускался в тылу у немцев на парашюте, когда подбили его "ястребок". Один наш раненый принял его за фашиста и хотел пальнуть из автомата.
- Почему за фашиста?! - испуганно спросила Ирина.
- Потому что и немецкий самолет падал. Его сбил лейтенант Рублев. А вы откуда Рублева знаете?
- Он наш ленинградский знакомый, - пояснила Ирина и отвела в сторону глаза.
28
Ирина сидела в кабине полуторки рядом с шофером Аркашей, который уверенно вел машину в сторону Киевского вокзала, на 2-ю Извозную улицу, где жили Чумаковы. Откинув звенящую от тяжкой усталости голову на дерматиновую спинку сиденья, Ирина видела из-под смеженных век, как из белесого неба косо сек по лобовому стеклу мелкий снег; впереди машины шалый ветер катил по мостовой белые вихри и разбивал их о длинные высокие сугробы, отделявшие проезжую часть улицы от малолюдных тротуаров.
Ощущая, как в тепле кабины сладко ныли от усталости ее спина, руки, ноги, Ирина вяло размышляла о старшем политруке Иванюте, который так славно и взволнованно говорил об отце... Сколько неожиданного случается в жизни: отец ее знал Иванюту еще в июне, потом они оба познакомились с Виктором Рублевым. А она, Ирина, как бы связала все эти знакомства в единый узел, угадывая девичьим чутьем, что неспроста смущался и так отчаянно робел перед ней Иванюта. Что за всем этим грядет?.. Почему она отвела взгляд, когда отвечала Мише на вопрос, откуда знает Рублева?
Но все это было ничем по сравнению с главным: как отнесется мама к ее решению ехать на фронт?..
Размышлять было трудно - Ирине смертельно хотелось спать. Хорошо, что не постеснялась сказать этим славным военным ребятам о своей измотанности и попросить их не беспокоить ее до второй половины дня. За это время она отдохнет, наговорится с мамой. Вот только чем потом покормить гостей с фронта? Дома совсем скудно с продуктами... Ну ничего - вскипятит чай, подаст на стол свекольное суфле.
А старшие политруки Васильский и Иванюта мерзли в кузове машины на брезенте, подпирая спинами рулоны бумаги. Васильский томился от сомнений, застанет ли дома, в комнате коммунальной квартиры на Метростроевской улице, жену Лиду с двухлетним Костей. В последнем письме Лида писала, что им предложили эвакуироваться куда-то за Волгу с детским садом. Пока Васильский будет гостить дома, Иванюта поедет с Аркашей в его автоколонну. Аркаше не терпелось повидаться со знакомой шоферской братией и побывать на Каланчовке в своем довоенном холостяцком общежитии, надеясь, что там ждут его письма. Потом Иванюта должен будет в Централь-ном магазине Военторга купить себе и друзьям-газетчикам всякой мелкой всячины - подворотничков к гимнастеркам, блокнотов, лезвий для бритья, одеколон... А к концу дня они соберутся все вместе и поедут в гости к Ирине Чумаковой.
Впрочем, Мишу Иванюту занимал сейчас еще и такой вопрос: удобно ли ему предложить Ирине Чумаковой привезенные с собой продукты? Вряд ли генеральская семья нуждается в них. Да и вообще чувствовал он себя обескураженно. Как и нашептывало ему сердце, все сложилось не согласно Мишиным желаниям, но и не вопреки им. Когда узнал Иванюта, что Ирина дочь генерала Чумакова, он не мог усмирить свою веселую фантазию, дерзко звавшую его в будущее: когда кончится война, он вдруг приезжает в родное село с молодой женой - дочерью генерала! Такого ведь еще не бывало в его Буркунах. Вот дал бы повод для бабьих охов да ахов, судов да пересудов. Вот, говорили бы, утер Михаило Иванюта нос всем сельским хлопцам!
Машина свернула со 2-й Извозной в заснеженный двор, и Миша понял, что они подъехали к дому Ирины.
- Как быть с продуктами?! - смятенно спросил он у Васильского. - Не возьмет же!
Васильский тоже заколебался:
- Может, захватишь их, когда приедем вечером?
- Между тем Ирина вышла из кабины грузовика и, обращаясь ко, всем вместе, сказала:
- Вот дверь нашего подъезда. Квартира на третьем этаже, слева... Жду вас к концу дня.
Всмотревшись в усталое лицо Ирины при дневном свете, Иванюта заметил густые тени под ее глазами и вдруг решился:
- Ирина Федоровна, пожалуйста, возьмите вот это! - Он достал из-под брезента увесистый вещмешок и протянул ей. - Мы приедем голодные, а тут еда. Распоряжайтесь всем по своему усмотрению... А мешок - имущество казенное - вернете мне.
Ирина ничего не ответила. Взяв дрогнувшей рукой мешок, скрылась в дверях подъезда.
...Перед вечером, поставив полуторку во дворе, они поднимались на третий этаж с некоторой неуверенностью - ведь шли в квартиру генерала. Васильский нес сумку с продуктами, которые припас было для своей семьи. Но никого не застал дома - жена с сыном и соседи по коммуналке эвакуировались из Москвы. Шофер Аркаша тоже был в расстроенных чувствах: его довоенное шоферское общежитие оказалось снесенным немецкой фугаской. Только Иванюта поднимался по ступенькам в добром расположении духа, так как сделал в военторге все заказанные ему покупки.
Договорились не задерживаться долго у Чумаковых. Васильский сфотографирует Ирину в домашней обстановке, попьют чайку и покинут Москву. Все были уверены, что мать Ирины конечно же не отпустит ее на фронт. Да и сами сомневались - стоит ли везти в редакцию на корректорскую работу дочь прославленного генерала. Там ведь условия нелегкие, а войне конца-краю не видно.
Дверь им открыла Ольга Васильевна - мать Ирины. В коричневом платье, с уложенными волосами, она выглядела очень моложаво: ее большие темно-синие, светящиеся приветливостью глаза с гнутыми бровями над ними, белозубая улыбка - весь ее привлекательный домашний облик свидетельствовал о радушии. В прихожей сняли свое зимнее одеяние, затем вернулись на лестничную площадку и старательно обмахнули с валенок снег. Ольга Васильевна предложила всем мыть руки.
Иванюта первый вошел в ванную комнату со сверкающими кафелем стенами, а Васильский и Аркаша понесли на кухню продукты, уговаривая Ольгу Васильевну не отказываться от гостинца.
Миша уже взялся за вафельное полотенце, когда к нему заглянула Ирина и спросила:
- Моя помощь не нужна?
Оглянувшись на знакомый голос, он застыл в оцепенении: это была совершенно другая Ирина! Еще краше той, которую он десятки раз с тихим восторгом рассматривал на фотографии! Нежное, точеное лицо, короткая прическа волнистых волос, огромные синие глаза, глядевшие, казалось, в самое сердце.
