— Хартли, — жестко отрезал Джеральд, — знаешь, в чем твоя проблема? Ты всегда хочешь знать все детали!
«Мне стало ясно, — продолжает Хартли, — что Джеральду в очередной раз пришла в голову гениальная идея. Но в тот момент у нас не было программы, никто не мог прочитать этот курс, нам было негде разместить студентов, и так далее, и тому подобное…»
Но предложение было сделано, министр его принял, и весной 1977 года Джеральд вместе с Джоном Хартли, своей сестрой Маргарет и американской приятельницей Трип отправился на Маврикий. Выбор был сделан, и местный учитель по имени Юсуф Мангру стал первым студентом Подготовительного центра Джерси.
Во время поездки на Маврикий Джеральд собирался поймать на Круглом острове редких боа — довольно рискованное предприятие. Экспедиция разбила палаточный лагерь. И тут Джеральд стал свидетелем наиболее удивительного природного явления, какое ему когда-либо доводилось видеть.
«Как только зеленоватые сумерки сгустились, небо стало черным, как бархат, и на нем высыпали яркие звезды. Темнота послужила сигналом — и где-то в глубинах земли раздался ужасный рев. Он начался тихо, почти неслышно. Этот звук напоминал отдаленный вой стаи волков, которые печально завывают над заснеженной равниной. Затем к этому хору стали присоединяться новые и новые голоса. Наконец все это стало напоминать безумную мессу в гигантском соборе. Мы слышали лунатические выкрики жрецов и дикие отклики паствы. Это длилось примерно полчаса, шум нарастал и стихал, земля содрогалась под нашими ногами. А потом, внезапно, словно сама земля разверзлась и выпустила на волю проклятые души, заточенные в подземном аду Гюстава Доре, изо всех отверстий на берег хлынули, стеная и причитая, крохотные птички.
Их были сотни. Они порхали и чирикали над нашими палатками, производя такой шум, что мы с трудом слышали друг друга. Мало этого, птенцы, обладая весьма ограниченными умственными способностями, решили, что наша палатка — отличное место для гнезда, специально устроенное для них. Чирикая и вереща, они стали пытаться проникнуть под брезент, забивались под наши кровати, гадили повсюду с искренней непринужденностью, и распространяли вокруг себя ужасный рыбный запах».
Всю ночь творился истинный бедлам. Ближе в рассвету птенцы нашли себе новое занятие — они стали скатываться по палатке, как со снежной горки. Они повторяли это снова и снова, производя еще более страшный шум. «По здравом размышлении, — вспоминал Джеральд, — я решил, что это была самая ужасная ночь в моей жизни». Только перед рассветом путешественникам удалось избавиться от непрошеных гостей, криком и шумом загнав крохотных птичек обратно в их норки.
Рано утром экспедиция поднялась на самую высокую точку острова. Там Джеральд сумел в полной мере оценить катастрофическую деградацию Круглого острова. Там, где растительности не было, плодородная почва смывалась в море, оставляя вместо себя лишь скалы и валуны. Ночью прошел дождь и размыл твердый туф, который теперь напоминал коричневое болото. Остров умирал. Джеральд был в ужасе: «Глядя на эту кошмарную картину, я понимал, что на моих глазах погибает целый уникальный миниатюрный мир, чудо эволюции. Этот уникальный кусочек земли уменьшался с каждым днем. Я увидел в миниатюре то, что человек делает со своей планетой. Миллионы видов исчезают, не получая даже малейшей помощи».
Последний день на Круглом острове был омрачен паникой. Вертолет не смог прилететь вовремя, и путешественникам показалось, что они останутся на этом замечательном, но крайне негостеприимном кусочке суши навсегда. Более всего беспокоился местный житель, сопровождавший Дар-релла в этой поездке. Молодой представитель Министерства лесов, Зозо, никогда не был на Маврикии раньше. Мрачный Зозо сидел под пальмой. Джеральд решил развеять его тоску.
— Зозо, — позвал он.
— Что, мистер Джерри? — откликнулся Зозо из-под широких полей своей шляпы, которая, по замечанию Джеральда, делала его похожим на огромный зеленый гриб.
— Похоже, вертолет не торопится спасать нас.
— Похоже на то, — согласился несчастный Зозо.
— Что ж, — дружелюбно произнес Джеральд. — Полагаю, ты должен знать, что после общего голосования мы решили съесть тебя, как только кончится пища.
Но все закончилось хорошо. Вертолет прилетел, Зозо был спасен, Джеральд, Джон и Маргарет вернулись на Маврикий со своими драгоценными гекконами и сцинками, спасенными за компанию. «Мы поднимались все выше и выше, — вспоминал Джеральд. — Остров исчезал в бирюзово-синем море. Я твердо решил сделать все, что в моих силах, чтобы спасти его». И это решение стало началом великого предприятия.
Пока Джеральд находился в Америке, занимаясь сбором средств для своего Фонда (в этот момент он и встретился с Ли), Джон Хартли стал фактическим координатором операции на Маврикии. Он немедленно вернулся на остров, чтобы поймать розовых голубей и начать программу по их разведению на Джерси. Через месяц он вернулся с восемью птицами. Три из них остались на Маврикии, а пять голубей Джои привез на Джерси. По рекомендации Джерсийского Фонда правительство Маврикия организовало заповедник, который теперь носит имя Джеральда Даррелла, где стало осуществлять собственную программу спасения птиц и разведения диких птиц в неволе. В 1983 году Международный Совет по сохранению птиц отправил в этот заповедник молодого биолога Карла Джонса. Именно Джерсийский Фонд финансировал эту поездку и осуществление всей программы в целом. «Этот проект стал решающим в судьбе Фонда, — вспоминал Джон Хартли. — Это был наш первый серьезный зарубежный проект, который должен был осуществляться в течение нескольких лет. На примере Маврикия мы очень многому научились. Несомненно, что это был наиболее успешный проект по охране окружающей среды в мире».
Карл Джонс находился под глубоким впечатлением личности Джеральда Даррелла. «Он воспринимал мир очень просто, — вспоминает Джонс. — Он знал, что разведение в неволе — единственный способ сохранить находящихся под угрозой вымирания животных. Но он шел дальше. Он считал, что мы должны иметь возможность возвратить разведенных в неволе животных в среду естественного обитания. Он был великим провидцем. Охрана окружающей среды включает в себя вопросы сознания животных и их право существовать в рамках определенной экосистемы. Джерри живо интересовался всем этим. Он знал, что мы должны шагать в ногу со временем. Он был великим мыслителем и великим человеком. И он всегда гулял сам по себе. Он не входил ни в какие комитеты и не участвовал в интригах и сварах, кипевших в среде природоохранных организаций. Его интересовали не крупные, находящиеся на виду животные, на которых можно заработать деньги. Он обучал местное население и осуществлял свои проекты в реальности».
