Командующим Восточным фронтом в это время был В.А. Ольдерогге, членом реввоенсовета – Б.П. Позерн. И Ольдерогге, и Позерн и, в целом, все руководство фронта прилагали немалые усилия, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону, но переломить неблагоприятный ход событий не удавалось.
Ленин по этому поводу написал негодующее письмо С.И. Гусеву: «Т. Гусев! Вникая в письмо Склянского (!) (о положении дел 15/IХ) и в итоги по сводкам, я убеждаюсь, что наш РВСР работает плохо.
Успокаивать и успокаивать, это – плохая тактика. Выходит «игра в спокойствие». А на деле у нас застой – почти развал. На сибирском фронте поставили какую-то сволочь Ольдерогге и бабу Позерна и «успокоились». Прямо позор! А нас начали бить! Мы сделаем за это ответственным РВСР (Революционный военный совет Республики. – Н.В.), если не будут приняты энергичные (выделено курсивом в письме. – Н.В.) меры. Выпускать из рук победу – позор.
Видимо, наш РВСР «командует», не интересуясь или не умея следить за исполнением. Если это общий наш грех, то в военном деле это прямо гибель».
Вести о взятии Тобольска и окружении блюхеровских частей вызвали у Колчака прилив оптимизма и укрепили веру в приближающуюся победу. В связи с этим он изъявил желание лично ознакомиться с делами во фронтовой полосе низовья Иртыша, для чего отправился из Омска в Тобольск на пароходе «Товарпор». Штабисты уверяли: успех обеспечен, Блюхер и остатки его бригад либо сдадутся, либо будут разгромлены. Адмирал предвкушал удовольствие от предстоящей блестящей операции…
Зажатые в районе села Ашлык со всех сторон клещами белых части Блюхера (1827 человек и 12 орудий) находились почти в безвыходном положении. Боеприпасы на исходе. Кончилось продовольствие. И, самое главное, – никакой связи ни со штабом армии, ни со штабом своей дивизии.
И вдруг в стане окруженных появляются связные красноармейцы Маландин и Вылегжанин. Каким образом? Что за люди?..
Ответы на эти вопросы мы получили спустя шестьдесят с лишним лет, благодаря историческим расследованиям работников музея «Штаб-квартира В.К. Блюхера» в Тюмени.
…С фотографий смотрят на нас два молодых человека с гладко зачесанными волосами. Строгие, даже суровые лица. На груди у каждого – боевой орден Красного Знамени. Читаем приказ Реввоенсовета Республики от 26 марта 1924 года под № 74 с подписью М. Фрунзе о награждении красноармейцев А. Вылегжанина и Г. Маландина орденами Красного Знамени…
И скупое описание подвига краеведами-исследователями.
Колчак наседал, Красная Армия отчаянно сопротивлялась. Целый месяц шли кровопролитные бои на рубеже реки Тобол. Тяжелее всех приходится 51-й стрелковой дивизии.
Связи с начдивом Блюхером нет. Необходимо передать ему секретное донесение из штаба. Кто это сделает? Вызвались бойцы роты связи второй бригады Александр Вылегжанин и Геннадий Маландин. Откуда эти парни? Родом с Северного Урала. Обоим по семнадцать лет. Добровольцы Красной Армии.
Смельчаки шли от Тобольска в сторону Ашлыка, что в Вагайском районе. Была середина сентября 1919-го. Первые три дня питались сухарями. Затем двое суток – без крошки во рту. Решились заглянуть в одну деревню (знать бы, какую!), занятую белыми. Рисковали, конечно. А что делать: еда кончилась, силы на исходе, но путь еще долгий – через непроходимые леса и болота. Нужно подкрепиться у добрых людей, чтобы идти дальше…
Одетые в крестьянскую одежду, связисты назвались подводчиками, насильно мобилизованными в Красную Армию. Колчаковцы поверили…
29 сентября пакет в целости и сохранности был доставлен Блюхеру. И сразу же Вылегжанин и Маландин двинулись в обратный путь с ответным донесением начдива. Возвращение оказалось не легче – сто с лишним километров по топям, так как кругом белые. 17 суток блуждали красноармейцы без проводника по урману. Мучили холод и голод. Наконец, набрели на деревню, где располагался дивизионный лазарет…
Из секретного донесения штаба, доставленного связистами, Блюхер теперь знал сложившуюся на фронте ситуацию. В донесении предлагались выходы из создавшегося положения осажденных частей.
Как действует и что предпринимает в этих условиях Блюхер? Он ищет нужное, единственно верное решение. Перебирает множество вариантов и останавливается на одном – весьма неожиданном. Начдив предлагает спутать противнику карты. Он не пойдет на запад, назад к Тюмени, как того рекомендовало командование 3-й армии (это содержалось в донесения штаба); не двинется и на юг, куда откатилась 29-я дивизия. Он избирает путь на север к Тобольску и с тыла нападет на ударную белогвардейскую группу.
Обратимся к истории 51-й дивизии, написанной по горячим следам, всего лишь шесть лет спустя после тех незабываемых драматических событий.
«Общее руководство было утеряно. Обстановка к тому времени (к концу сентября 1919 г. – Н.В.) сложилась для частей 151-й бригады, очутившихся в кольце вместе с 456-м полком, 1-м батальоном 454-го полка и 2-м дивизионом легартдива, довольно скверная, – делятся на страницах истории 51-й дивизии участники Тобольской операции. – Хотя 151-я бригада и находилась в тылу и не имела связи с дивизией, но ситуация все-таки была ясна, и тов. Блюхер принял решение – пожертвовать оставшимися в тылу частями, но задержать противника и выиграть время. Это геройское решение (вряд ли это решение можно назвать геройским; скорее безвыходным. – Н.В.) проводится в жизнь. Составляется группа из 453-го полка и остатков 456-го и 454-го полков с легким дивизионом артиллерии. Двум другим полкам 151-й бригады дается задача выйти к Богалину по Ашлыкским болотам на поддержку своим частям. 30 сентября план боевых действий начинает приводиться в исполнение. Командование группой берет на себя тов. Блюхер».
В архиве имеется листок, на котором Блюхером от руки написан приказ: «Командование группой, состоящей из 453-го полка, батальонов 454-го, 456-го полков и 2-го артдивизиона беру на себя с задачей к исходу суток 9 октября выйти в район г. Тобольска и занять последний, чтобы положить конец наступлению противника вдоль по течению р. Тобола. Требую от лиц командного состава… напряжения всех сил и энергии и выполнить поставленную задачу, твердо помня, что только быстрое и энергичное выполнение операции обеспечивает успех. Обращаю внимание командного состава на бережливое расходование патронов, так как при полной изолированности группы на пополнение ими рассчитывать не приходится. Начдив-51 Блюхер». (Слова выделены Блюхером. – Н.В.).
Обстановка действительно была чрезвычайной. Блюхер знал: его небольшой группе, менее двух тысяч человек, противостояли лучшие дивизии белых – Ижевская, Воткинская и Тобольская. В тот период об этих дивизиях распространялись всякие страшилки. Например, что они сформированы из сыновей уральских фабрикантов и кулаков, что в Ижевской и Воткинской имеются фанатично преданные адмиралу Колчаку особые офицерские полки, жестоко уничтожающие простой народ…
Об Ижевской и Воткинской дивизиях мы имеем сегодня возможность рассказать правду. Они не были сформированы из сыновей богачей – фабрикантов и кулаков, и в них не было фанатично преданных Колчаку офицерских полков. Ижевская и Воткинская «выросли» из восставших в 1918 году уральцев. Поначалу это были боевые ополчения для защиты от Красной Армии, затем ополчения постепенно преобразовывались в настоящие воинские части, оформившиеся позже в Ижевскую и Воткинскую дивизии. Их возглавляли не генералы и офицеры дворянской крови, а свои, рабочие и крестьяне, которые в большинстве были солдатами, отличившимися на германской войне, награжденные Георгиевскими крестами, заслужившие офицерские чины.
Патронов у первых бойцов созданных дивизий было очень мало. Боеприпасы они добывали в боях. Нередко бойцы Красной Армии с удивлением и ужасом сталкивались со странными белогвардейцами, идущими на них в штыковую атаку почти без выстрелов с пением «Марсельезы». Это поражало красноармейцев. Многие бросали оружие и обращались в бегство. Было немало и таких, кто принимал сторону «странных белогвардейцев». Некоторые красные отряды и даже целые полки, в их числе 1-й Петроградский социалистический полк, присоединялись к ижевцам и воткинцам.
Белые сначала с подозрением относились к ижевцам и воткинцам. У них, например, боевыми знаменами были красные флаги, командиров они выбирали из своей среды и называли их «товарищами». Адмирал Колчак послал к ним с инспекцией генерала Тихмеева, который донес, что части рабочих представляют собой великолепные боевые единицы, высоко организованы и горят желанием драться с красными.
Колчак по отношению к этим частям проводил умную, особую политику, так как они играли важную роль в обработке трудящихся. Ижевцы говорили, что они сражаются за свой завод, после освобождения которого все, кто хочет, смогут вернуться домой и только желающие останутся в рядах дивизии. Также и воткинцы; они дрались с особым упорством, чтобы потом с чистой совестью вернуться к родным очагам. Форма военной одежды и ижевцев, и воткинцев была одинаковой, погоны и петлицы синего цвета. Отличались лишь буквы на погонах: у ижевцев «И», у воткинцев «В».
