Ознакомительная версия.
– Кто-нибудь знает обо мне в Берлине? – спросил Вилли, после того как куратор закончил свой инструктаж.
– Я и Эрнст, еще мой начальник, больше никто, – ответил Клесмет.
– Это хорошо! А где ваш предшественник?
– Я думаю, что он уже в Москве. А почему он вас интересует?
– Во время нашей совместной работы я, честно говоря, его побаивался. – Вилли на мгновение задумался. Потом продолжил: – Мне не нравились его манеры, мне казалось, что он был немецким офицером. Бывало, сверкнет взглядом, настоящим взглядом прусского офицера, жестким, пронизывающим, налитым кайзеровским свинцом! Аж мороз шел по коже. Я серьезно опасался, что мы из-за него провалимся.
– Это вам показалось! Нормальный парень, может быть, нервничал немного, и это отражалось на его поведении, – Клесмет выгораживал товарища по работе, у которого, видимо, не сложились отношения с агентом. Такое в разведывательной практике часто бывает.
Леман решил переменить тему разговора, заметив, что она неприятна Клесмету.
– По поводу условий связи на случай опасности я могу сказать следующее, – заявил он, – если меня заподозрят, я это сразу почувствую и приму необходимые меры. Главное, чтобы у Эрнста не нашли моих записок! Это будут прямые улики. Если меня арестуют, я буду все отрицать!
– Согласен с вами, – сказал Клесмет. – Мы думаем сейчас над тем, как найти другую работу для Эрнста. Как только мы что-нибудь подыщем, вы не будете с ним встречаться. Между прочим, он сильно изменился после наших разговоров с ним. На встречу приходит ни жив, ни мертв, растерял весь свой гонор и самоуверенность. Ресторанные счета тоже уменьшились.
– Я тоже с ним очень серьезно разговаривал, – поддержал тему Вилли. – Посмотрим, надолго ли его хватит. Тут еще надо учитывать, что его вторая жена – активистка Международного общества помощи рабочим – распространяет литературу и, кажется, состоит членом ячейки компартии в больнице, где работает, что тоже опасно для нас.
– Вот как? – удивился Клесмет. – Я этого не знал. Надо тоже помозговать. Пока у меня все, не хочу вас утомлять. Поправляйтесь, через несколько дней я вас навещу.
Клесмет поднялся, осторожно пожал Вилли руку и направился к выходу. У двери он обернулся:
– Флорентине…
– Я понимаю… – улыбнулся Леман, давая понять, что ничего подруге не скажет.
«Внимательный, – подумал Вилли, когда за Клесметом закрылась дверь. – Не такой, как его предшественник. Еще приятный сотрудник был из посольства, интересно, он в Берлине или уже уехал».
Беседа с куратором утомила Вилли, и он заснул. Проснулся, когда на улице уже стемнело и зажглись фонари. Флорентина сидела рядом у его постели и грустно о чем-то размышляла.
Как все женщины, она быстро навела порядок в квартире, постелила белую скатерть на небольшой журнальный столик и поставила на него посуду из прекрасного сервиза, который обнаружила в серванте. Погасив верхний свет, зажгла настольную лампу, и ее зеленый свет неярко освещал комнату.
Она сидела на стуле возле кровати и с нежностью смотрела на Вилли. В нем она видела свою единственную опору и защиту от всех угроз и напастей, и ей хотелось владеть им только одной, ни с кем не делиться.
Пока отсутствовала жена, она оставалась у Вилли и смотрела за ним. Чистила его костюмы, заботилась о белье и готовила, как хорошая и добропорядочная хозяйка. Окруженный постоянной заботой и вниманием, Леман порой забывал, что любит эту женщину совсем не так, как она этого хотела. Конечно, он испытывал к ней сердечную симпатию и расположение, но он прекрасно отдавал себе отчет, что о «самой большой любви» в его жизни уже не может быть и речи.
Флорентина подняла бокал с налитым красным вином и сделала маленький глоток. Увидев, что Вилли проснулся, она нежно ему улыбнулась.
– Тишина, – тихим голосом промолвила она. – Сижу и думаю: как хорошо чувствовать себя спокойной, находиться в безопасном месте под покровительством такого человека…
– Значит, ты довольна?
Флорентина отпила глоток вина и покачала головой.
– Довольна? Можно сказать, что довольна, когда я рядом с тобой. Но между нами всегда есть она… – И после небольшой паузы, тихо, как бы для себя, добавила: – Тем не менее мне кажется, что еще никогда я не была так счастлива и спокойна, как сейчас с тобой, мой дорогой!
Вилли улыбнулся, взял ее изящную маленькую белую руку в свою и нежно поцеловал. Потом лукаво посмотрел на нее и спросил:
– Неужели это правда?
– Да, правда, и ты это хорошо знаешь… – прошептала она и прижала его руку к своей щеке.
Вилли чувствовал, что она говорит правду, что она его любит и всецело отдается этому чувству. В его душе поднялась теплая волна. «А как же я, – подумал он, – смогу ли я когда-нибудь также ответить на ее чувства? Да, меня тянет к ней, молодой и цветущей. Но эта проклятая болезнь! Она забирает все силы!».
Все его симпатии принадлежали, безусловно, этой миловидной женщине с рыжеватыми кудрявыми волосами, которая восхищала его молодостью, непосредственной живостью и добрым характером.
А может, все это от того, что не сложились отношения с женой, Маргарет? Образ супруги с неясными, размытыми чертами появился перед ним. Конечно, девушкой она отдала ему все: честь, доброе имя, достоинство и приданое. У нее будет наследство после смерти родителей – гостиница с рестораном. При нынешней безработице это неплохое средство к существованию. Но она так и не стала для него ни любовницей, ни другом, заботливым товарищем. «А любил ли я ее тогда, в 1915 году, когда просил ее руки? Может, она привлекла меня состоянием своих родителей? Нет, тогда я еще о таких вещах не думал. Просто она мне понравилась, и я женился по холостяцкой привычке, особенно не раздумывая. А потом… потом началась совместная жизнь и все пошло кувырком. Не было детей – упреки, безработица, придирки… Домой не хотелось приходить, чтобы не видеть только эти недобрые глаза!».
Вилли, видимо, забылся и что-то сказал вслух, потому что Флорентина наклонилась над ним и положила руку ему на лоб.
– Температуры у тебя нет. Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Мне кажется, что гораздо лучше. Дай мне воды, пожалуйста.
– Вилли, а кто это приходил? – спросила она, протягивая ему кружку с водой.
Вилли не спеша напился, вернул кружку и после этого ответил:
– Да так, один мой старый приятель. Мы с ним когда-то вместе служили.
– Да, а мне показалось, что он гораздо моложе тебя.
– Конечно, моложе, ведь он был тогда юнгой.
– Хорошо, когда есть такие друзья, – заметила Флорентина. – Хоть кто-то о тебе позаботится, когда тебе плохо… Вилли, меня беспокоят нацисты, – чисто по-женски она неожиданно сменила тему разговора. – Чем все это может закончиться, как ты думаешь?
Ознакомительная версия.
