Свою задачу вижу в том, чтобы кардинально реформировать Комитет, превратив его в сплоченную, высокопрофессиональную, открытую и понятную людям организацию. КГБ должен защищать конституционный строй, способствовать развитию демократии. Стоять не над суверенными республиками, а вместе с ними обеспечивать их совокупный интерес в защите государственной безопасности.
Прошу набраться сил, мужества, способности к самообновлению, чтобы достойно выйти из тех испытаний, которые выпали на долю народов Союза.
Прошу очнуться и думать не об оправданиях или обвинениях, а над тем, как сделать гораздо более эффективной всю систему безопасности страны.
Прошу понять, что теперь нам предстоит защищать не «ценности» той или иной идеологии, а конституционные права граждан, истинные ценности демократии, и на этой основе — безопасность общества, государства и народов. Прошлое не повторится.
Председатель КГБ В. Бакатин.
27.09.91 г.»
Наивное обращение. И тщетные надежды. Хотя вовсе не питал иллюзий, что обрету большое количество сторонников в КГБ. Вполне естественно, что, когда в такую устоявшуюся, консервативную организацию пришел человек с отличными от старого руководства убеждениями, это вызвало внутри Комитета не только определенного рода тревогу, но и реакцию отторжения. С некоторыми людьми из ближайшего окружения Крючкова я сам не хотел работать, другие, по всей видимости, не могли работать со мной.
Как и обещал, я встретился с каждым из членов Коллегии, которые приходили ко мне на беседу с рапортом, где они сами излагали свои действия в дни государственного переворота и в конце выносили себе вердикт. В большинстве случаев это были прошения об отставке, которые удовлетворялись. Некоторых руководителей я отправил в отставку сам, видя, что люди не справляются с работой.
Таким образом, в первые недели моего пребывания or занимаемых должностей были освобождены заместители Председателя КГБ Грушко, Агеев, Петровас, Прилуков, Лебедев, руководители управлений Плеханов, Генералов, Жардецкий, Расщепов, Жижин, Калгин, Беда. Глущенко, начальник группы «Альфа» Карпухин. В отношении Грушко, Агеева, Плеханова Прокуратура РСФСР возбудила уголовные дела.
У меня никогда не было желания расширять этот список или затягивать «исследования» комиссий. У меня не было и времени на спокойное изучение кадров «в работе». Менять надо было быстро, ибо тогда я еще считал, что КГБ работает и эту работу нельзя прекращать даже на день. Поэтому я все время «взывал» к окружавшему меня генералитету: пусть профессионалы занимаются своим делом. На улицу никого не выкинут. Менять буду только руководителей. Другое дело пенсионеры. Кому пора уходить, надо уходить.
Возглавить ключевое управление, ведавшее кадрами, я пригласил Николая Столярова, полковника авиации, представлявшего реформистское крыло в Компартии России и проведшего дни путча в осажденном «Белом доме». Это спокойный, уравновешенный человек, никогда не теряющий лица и мужества. Тем не менее отсутствие опыта административной и кадровой работы помешали ему решительно отбросить старые порядки и, опираясь на прогрессивных людей Комитета, разработать план обновления кадров КГБ. В чем-то ему, видимо, мешал и мой, зачастую субъективный подход.
Первым заместителем стал Анатолий Олейников, кадровый сотрудник КГБ, который ранее работал в Московском и Пермском управлениях госбезопасности, был заместителем начальника Управления по борьбе с организованной преступностью. Исключительно трудоспособный, без амбиций, опытный, доброжелательный человек, он вскоре стал той рабочей лошадкой, которая тащила всю рутинную работу. Об этом выборе я никогда не жалел.
Другим заместителем стал Николай Шам, ранее работавший первым заместителем начальника 6-го Управления. Человек внешне медлительный, спокойный, немногословный, он привлек меня своей эрудицией, склонностью к аналитике, широким кругозором, выходившим за пределы его профессиональных обязанностей.
Последним по счету замом стал Федор Мясников, до этого работавший на должности заместителя начальника Инспекторского управления. Грамотный, интеллигентный человек. Ему была поручена вся контрразведывательная оперативная работа.
На первых порах заместителем Председателя КГБ продолжал оставаться Леонид Шебаршин, по-прежнему возглавлявший ПГУ. Он был кадровым разведчиком с большим опытом работы в странах Востока, в том числе — в Афганистане в период войны. Выдвиженец Крючкова, он тем не менее импонировал мне своей эрудицией, спокойствием, фундаментальным знанием своего дела. В путче он замешан не был, хотя как член Коллегии не мог не чувствовать ответственности за случившееся. Об этом он сам написал в конце августа в рапорте, где просил об отставке. Я попросил его продолжать работать. Но, по-видимому, это не входило в его планы. Отставка состоялась тремя неделями позже и вызвала тогда массу недоумения и сожаления в прессе, приближенной к «разведчикам». Объяснялось все просто. Это была реакция на первый демарш старых кадров шефу-непрофессионалу.
Из моего интервью газете «Комсомольская правда»:
«Почему ушел Шебаршин? Шебаршин ушел потому, что, будучи умным человеком, захотел уйти. Но заодно решил проверить, сможет ли мне диктовать. Хотя, наверное, заранее догадывался, что не сможет. И зная, чем это кончится, хотел разыграть маленькую сцену: кто начальник разведки и почему без его ведома ему назначают заместителей. Я не обязательно должен спрашивать, кого и куда назначать. Разведке свойственна корпоративность. Чужих она не любит. Это мне понятно. Но я специально назначил туда человека со стороны. Честного человека. Шебаршин должен это понять, если хотел остаться, а он попробовал сделать маленький демарш… Плохо или хорошо, но я никогда не останавливался перед теми, кто устраивает демарши. Не могу работать? Не можешь — не работай. И без обид».
Столь быстрый уход Л. Шебаршина не входил в мои планы, но и не был трагедией. В разведке, привыкшей к самостоятельности, было достаточно опытных заместителей.
Однако ситуация, сложившаяся в этот момент вокруг КГБ, о которой я скажу позже, требовала принятия немедленных шагов по выделению разведки в самостоятельное, независимое от КГБ ведомство. Шебаршин был сторонником как этой меры, так и поэтапного сокращения разведки примерно на одну треть. Поэтому его уход несколько, но только несколько, осложнял ситуацию.
Необходимо было быстро найти крупного известного политического деятеля, способного в новых условиях возглавить самостоятельное и очень важное для Союза специфическое ведомство.
