В кабинете врача воцарилась гнетущая тишина. Отец виновато стоял в углу. Валера, кажется, уже обреченно, на автомате выполнял все команды доктора. Неожиданно женщина покачала головой. Еще раз, второй. И вдруг улыбнулась, сжала фонендоскоп в руках и, отойдя от смущенного Валерки, подошла к его отцу, сказав: «А вы уверены, что это тот самый мальчик, о котором вы только что говорили?»
Борис Сергеевич замялся, не понимая, в чем тут подвох. «Так вот. — Доктор снова выдержала паузу, улыбнувшись: — Сдается мне, что ваш мальчик здоров. Ну, если не как бык, то как резвый молодой бычок. Мы, конечно, обязаны будем провести дополнительное детальное обследование, но первоначальный осмотр говорит о том, что у вашего сына нет проблем с сердцем». Отец обомлел, открыв рот. Валера же тем временем задал ей вопрос: «Могу ли я играть в хоккей?» — «Сможешь, конечно, сможешь, — улыбнулась врач, положив руку Валере на плечо. — Только боксом не занимайся. И будешь ходить на обследования».
Потом его направили к медсестре снова сделать кардиограмму, чтобы удостовериться в результате. Врач — один, потом второй, третий — все они долго сравнивали предыдущие кардиограммы с новой. И все как один пожимали плечами, отказываясь верить в происходящее. Обследовали его еще раз со всей тщательностью, но так и не нашли следов былой болезни.
Волнуясь, шел Валера и на контрольный медосмотр, который состоялся через пару месяцев. Врач внимательно осмотрела юного хоккеиста, изучила снимки. А затем мечтательно вздохнула, сказав: «Ну, прямо живая иллюстрация к теме о благотворном влиянии регулярных занятий физкультурой на здоровье подростка. Буду писать об этом диссертацию».
Преодолел эту преграду Валера. Победил не дававшую ему покоя хворь. Сам, спортом победил. Он многое сделал сам и многое победил в жизни.
Валерий Харламов быстро выделился среди своих сверстников. Был не только самым шустрым и сообразительным на площадке, стал лучшим бомбардиром, пользовался авторитетом у товарищей. Ерфилов доверил ему капитанскую повязку.
Напомним, что на отборе в секцию Валера обманул Кулагина. А потом и Ерфилова, сказав, что он не 1948-го, а 1949 года рождения. Ведь прием его сверстников в ЦСКА к тому времени уже закончился. Метрику у него не спрашивали, и в тот день Харламову повезло. Но он знал, что обман рано или поздно откроется.
К тому времени тренер довольно крепко сдружился с отцом Харламова. Борис Сергеевич сказал Ерфилову: «Виталик, извини, но Валера не может за тебя играть, он липач, он на год старше». Было видно, что отцу неловко оправдываться за вранье своего сына. Был Харламов-старший человеком чести и слова. Как теперь после этого обмана смотреть в глаза Ерфилову, который к тому времени стал частым гостем в их доме?
Тогда юных спортсменов, которые занижали свой возраст, чтобы играть за детские команды младшего возраста, называли «липачами». Было это сплошь и рядом. Росли послевоенные мальчишки, особенно не разгуляешься. Худые, щупленькие, пойди пойми, сколько ему лет на самом деле? Свидетельство о рождении приносить не требовали. Разве что дневники из школы.
«У меня перед этим была такая картина, что я проехал по всем своим воспитанникам 49-го года рождения, зашел в школы и нашел четверых липачей. Четверых! А что такое липач? Это не только старший по возрасту, но и, как правило, сильнейший в команде. Для меня это было потрясением. Я еще до признания Бориса Сергеевича подумал, что если еще и Харламов липач, то играть мне будет некем. Он ведь лидер в нашей команде стопроцентный был. И тут — нате вам. Через день-два выясняется, что и Валера свой возраст занизил», — улыбнулся в разговоре со мной тренер.
А вскрылся обман так. Однажды вечером между двумя Харламовыми, старшим и младшим, состоялся серьезный разговор. Сын сказал отцу о том, как обманул тренеров и снизил себе возраст на год. Только тогда отец узнал, что Валера тренируется не с 1948 годом, а с мальчишками на год младше его. «Сам заварил эту кашу, сам ее и расхлебывай», — сказал Борис Сергеевич Валере за ужином. Тем не менее к Ерфилову пришел раньше сына. «Отец терпеть не может лжи, даже в “тактических” целях, мне врать всегда запрещалось, и потому папа рассказал моим тренерам Виталию Георгиевичу Ерфилову и Андрею Васильевичу Старовойтову, что я обманул их, что я с сорок восьмого года», — вспоминал Валерий Харламов.
Не было никаких собраний, решений, голосования молодых игроков, как упоминается в некоторых статьях о Харламове. У двух тренеров, Ерфилова и Тазова, были хорошие, дружеские отношения. «Я скажу Славику Тазову, если он его возьмет — значит, возьмет, не возьмет — значит, прости. Он будет играть не за ЦСКА, а за другую команду», — пообещал Ерфилов отцу Харламова.
На следующий день, улучив момент, Валера виновато подошел к своему наставнику и сказал ему об обмане. Не говорил никаких лишних слов, просто сказал, что очень хотел играть в ЦСКА. Ерфилов также был скуп на слова и не стал читать нравоучения хоккеисту, который ему, честно говоря, уже успел полюбиться. «Ты обманул своих товарищей. Больше так никогда в жизни не делай», — сказал тренер уже после занятий. Валеру, с его недюжинным талантом, конечно, простили.
«Его собирались отчислить, но все-таки приняли во внимание размах таланта. Помню слова тренера Ерфилова: “Харламов обманул нас, но не по своей вине, не со злости. Мы его оставляем”», — вспоминал Юрий Лебедев в интервью порталу «Спорт.ру».
Этот случай сильно повлиял на Валерия. Он дал слово больше не обманывать. Ни себя, ни окружающих. По этой «высокой планке» он будет жить все последующие годы, не терпя лицемерия и вранья и требуя того же от своих товарищей.
Будущий известный хоккейный функционер Андрей Васильевич Старовойтов занимался с командой 1948 года рождения. «Когда Харламова признали липачем, его передали в команду 48-го года к Старовойтову. Впрочем, в момент передачи Старовойтов уже уходил в Управление хоккея Спорткомитета СССР. Валерку направили в команду Тазова Вячеслава Леонидовича. Тазов был мой друг, а Старовойтов проверил Валерку на год раньше. Это получилось так, — вспоминает Виталий Ерфилов. — Команда 1948 года рождения играла на первенство Москвы со “Спартаком”. Причем игра была не рядовая, а решающая. Четырнадцатилетние армейцы и спартаковцы набрали в тот сезон в первенстве Москвы одинаковое количество очков, и предстояла переигровка.
С учетом ее значимости она проходила во Дворце спорта ЦСКА перед матчем команд мастеров этих клубов. На ней, естественно, присутствовал Тарасов. Валерку им дали из моей команды, чтобы, как говорится, “заткнуть дырку”. В одном звене у них не хватало одного игрока. Старовойтов говорит: “Кого ты мне можешь посоветовать из своих?” Я показываю на Харламова и говорю: “Возьми этого шкета”. И этот шкет такое натворил, что вся Москва потом говорила».
