Нарвавшись на партизанские засады и понеся немалые потери, каратели стали продвигаться осторожнее. А когда, спустя примерно час, цепи фашистов снова попали под свинцовый ливень отошедших партизанских застав и, конечно, заметно поредели, противник совсем сбавил темп наступления.
Да к тому же в лесу вдруг разгулялась сильная пурга, видимость резко ухудшилась. Каратели окончательно растерялись. Они остановились, долго шумели; потом, постреляв наугад по лесу, осторожно продвинулись на пятнадцать - двадцать шагов вперед. И опять начали строчить из пулеметов и автоматов в белый свет, как в копейку.
Только к четырнадцати часам они приблизились к главному оборонительному кольцу, проходившему в каких-нибудь четырехстах метрах от партизанских землянок.
К этому времени ковпаковские заставы - целехонькие - уже сидели в окопах основного оборонительного кольца, готовые снова, в третий раз, встретить непрошеных гостей. Встретить так, чтоб у фашистов окончательно отпала охота наступать. Из искусно замаскированных окопов партизанам был виден каждый вражеский солдат на фоне свежевыпавшего снега, как на экране.
Ковпак находился в центре обороны, откуда ему было удобно руководить боем и где стояли трофейный танк (за целый экипаж успешно справлялся один разведчик Дмитрий Черемушкин), да единственный в отряде 82-миллиметровый миномет. Мин к нему, правда, было всего около полутора десятков, но вместе с танковой пушкой они сейчас, когда гитлеровцы при всем желании не могли применять свою артиллерию, боясь поразить собственную пехоту, являлись внушительным огневым средством в руках Ковпака и Руднева.
Комиссар находился на линии обороны. Он всегда считал: во время боя ему следует быть вместе со своими бойцами, чтобы в самые опасные, критические минуты вести их за собой.
Первую атакующую цепь фашистов, подошедшую подковой с северной, восточной и южной сторон леса, партизаны скосили шквальным огнем.
Однако почти вслед за ней появилась вторая. Фашисты, не видя партизан, подошли так близко, что даже сквозь пургу можно было различить их пьяные физиономии.
Огнем пулеметов и автоматов, при поддержке партизанской артиллерии, корректируемой самим Ковпаком, удалось положить и вторую цепь. Уцелевшие не выдержали огня, начали откатываться обратно. Казалось, успех уже склонился на сторону ковпаковцев.
Но тут случилось то, чего особенно опасались Ковпак и Руднев еще перед боем: около тысячи вражеских пехотинцев и несколько эскадронов кавалерии атаковали партизан с западной стороны, по замерзшему за ночь болоту Жилень. Прикрывали атаку гитлеровцев крупнокалиберные пулеметы.
К счастью, лед на болоте оказался еще не крепким. Гитлеровцы начали проваливаться. Движение их застопорилось. Тут и накрыли их танковая пушка и партизанский миномет, оказавшийся особенно страшным в лесу. Мины, попадая в деревья, рвались и сотнями осколков поражали солдат противника.
Вражескую конницу партизаны тоже отогнали огнем из пушки и пулеметов.
Несмотря на потери, гитлеровцы рвались вперед. Фашистскому командованию казалось, что достаточно сделать еще одно последнее усилие, и они справятся с изрядно потрепавшей им нервы "бандой Кольпака и Руднева".
В этот напряженный момент сам комиссар, после того как отбили атаку на южном участке, подоспел с небольшой группой бойцов и одним пулеметом на помощь Базыме.
Увидев Руднева, бежавшего с автоматом в руке, в расстегнутой телогрейке и сдвинутой на затылок фуражке, бойцы закричали "Ура!".
Смятые и отброшенные обратно, гитлеровцы уже не решились подняться в новую атаку: они повернули назад, оставив только у главного оборонительного кольца более четырехсот трупов солдат и офицеров, да еще автомашину с новой 75-миллиметровой пушкой, из которой так и не успели сделать ни одного выстрела по партизанам.
Бой был выигран именно благодаря комиссару. Но сам он не думал о том, как была велика его роль в общей победе. Поздравляя своих товарищей, Руднев страстно произнес:
- Сегодня мы окончательно ответили врагу на вопрос быть или не быть нашему отряду! Сами оккупанты поняли - быть! И "проголосовали" ногами, удирая от нас!
- А ты знаешь, Сэмэн, - заметил Ковпак, подойдя к Рудневу и с силой пожав ему руку, - колы б нэ наступыв вечир, нимци через час пишлы б знов в атаку! А одбиваться у нас уже ничим. Боеприпасы кончились!..
- Расчет - дело тонкое! - ответил, усмехаясь в усы, Руднев.
Но победа эта стоила ковпаковцам недешево. На поле недавнего боя остались три бесстрашных бойца - ветераны Путивльского отряда, коммунисты Василий Васильевич Ильин, Иван Тимофеевич Челядин и комсомолец Николай Воробьев.
Погибших товарищей хоронили неподалеку от штабной землянки, на заросшем кустами взгорке. Возле могилы собрались все партизаны, кроме часовых.
И комиссар от имени всего отряда сказал прощальное слово:
- Дорогие наши боевые побратимы! Вы пали смертью храбрых в неравном бою, за свободу и честь своей Отчизны... И ваше мужество всегда будет служить для нас примером. Мы клянемся, что не выпустим из рук оружия до тех пор, пока враг топчет нашу священную землю. Наша героическая Красная Армия еще придет в фашистское логово, в Берлин!.. Победа будет за нами!
Именно эти слова запомнили все ковпаковцы, ибо они оказались пророческими.
СТАНОВЛЕНИЕ КОВПАКОВСКОГО ПОЧЕРКА
Между тем каратели, как вскоре было установлено разведкой, не уехали в Путивль, а лишь отошли на свои прежние рубежи - в села, окружающие Спадщанский лес, и с наступлением темноты начали подтягивать свежие силы. По всему видно было: противник готовится к новому наступлению. Оно могло начаться рано утром.
Обсудив создавшееся положение, Ковпак и Руднев поняли: надо уходить. Срочно собрали командиров оперативных групп, и Ковпак объявил:
- Чтобы сберечь личный состав отряда для дальнейшей борьбы с гитлеровскими захватчиками, мы с комиссаром решили оставить Спадщанский лес и уйти в другой район.
Собрались быстро. С собой взяли только самое необходимое. Остальное партизанское имущество закопали в землю. Пулемет с трофейного танка сняли, а танк заминировали, чтобы не достался карателям.
Было решено прорвать вражеское кольцо со стороны Жиленьского болота, которого теперь страшно боялись каратели, видевшие, как во время боя там проваливались под лед солдаты. Но Ковпак и Руднев рассчитали, что мороз еще более усилившийся к ночи, будет им хорошим помощником, притом они отлично знали местность и, конечно, верили в своих бойцов.
И все же, когда пробирались по болоту, слабый лед прогибался и потрескивал под ногами.
