46– й танковый корпус продолжал наступление на Сараево и 13 апреля уничтожил последний очаг организованного сопротивления противника. 11 апреля штаб нашей армии переместился в Загреб, где мы обнаружили, что население положительно настроено по отношению к Германии. Причиной этого, несомненно, являлась плодотворная деятельность австрийской имперской администрации до 1914 года. К сожалению, наши политические руководители сочли целесообразным в свое время передать эту область Италии, чтобы удовлетворить честолюбие Муссолини. Итальянцы приступили к созданию хорватского государства, полностью от них зависимого, и вскоре оттолкнули от себя наших лучших друзей.
14 апреля штаб 2-й армии был переведен в Белград. Положение югославов стало настолько отчаянным, что генерал Симович ушел в отставку, а новое правительство запросило перемирия. Командующему 2-й армией было приказано подготовить условия, и эта задача была возложена на меня. Никакого документа, которым я мог бы воспользоваться в качестве образца, под руками не было, все же мой импровизированный набросок был одобрен начальником штаба.
Перемирие было подписано 17 апреля. Мы тщательно готовились к этой церемонии в прекрасном дворце принца Павла. В большом зале собрались все генералы югославской армии, которые смогли прибыть во дворец; после того как они расселись, вошел фельдмаршал барон фон Вейхс и при свете бесчисленного множества свечей зачитал условия перемирия. Вслед за подписанием документов оркестр полка «Великая Германия», расположенный у стен замка, сыграл торжественную зорю.
Если завоевание Югославии было для германской армии по существу военным парадом, то в Греции велась ожесточенная борьба, и боевые действия в этой стране являются весьма поучительными.
Когда наши войска 6 апреля перешли греческую границу, дислокация войск противника была следующей: четырнадцать греческих дивизий действовали в Албании против итальянцев, и только семь с половиной дивизий прикрывали границы с Югославией и Болгарией. Из числа последних три с половиной дивизии обороняли так называемую линию Метаксаса между долиной реки Струмы и турецкой границей, две дивизии занимали позиции между реками Струма и Вардар и две дивизии находились западнее Вардара, пытаясь прикрыть сосредоточение английских войск вдоль реки Вистрица (Алиакмон). В состав этих войск, которыми командовал генерал Мейтланд Уилсон, входили 2-я новозеландская дивизия, 6-я австралийская дивизия и английская танковая бригада.
Из всего того, что предпринимали англичане во время войны, посылка экспедиционных войск в Грецию мне представляется наименее оправданной с чисто военной точки зрения. Греки хорошо воевали в Албании, но во время зимней кампании они понесли тяжелые потери и, конечно, были не в состоянии противостоять мощному наступлению германских вооруженных сил. Посланные для поддержки греков английские войска были лишь каплей в море по нормам континентальной войны, а между тем без них Уэйвелл лишился блестящей возможности захватить Триполи. Неужели люди, которые планировали операции английских войск, могли серьезно надеяться на то, что четыре британские дивизии[41] были способны оказать в Греции длительное сопротивление немецким войскам, обладавшим неограниченными ресурсами? Сейчас, во всяком случае, этому трудно поверить, и я полностью согласен с критикой, данной генерал-майором де Гинганом в его книге «Operation Victory»[42].
Фактически положение англичан стало безнадежным еще до того, как их войска приняли активное участие в боевых действиях. 6 апреля наша 12-я армия перешла границу, имея в своем составе десять дивизий, в том числе две танковые. 7 апреля линия Метаксаса была прорвана в нескольких местах, а 9 апреля 2-я танковая дивизия заняла Салоники и отрезала все греческие войска, расположенные восточнее реки Струмы. К 10 апреля войска правого фланга 12-й армии заняли Южную Сербию и перешли границу южнее Монастир (Битоль). Сопротивление греков в этом районе было быстро сломлено, и мы продолжали наступать через Флорину к горам Пинд, угрожая обойти с тыла греческие дивизии на Албанском фронте. 13 апреля греки начали отступление из Албании, но было слишком поздно, и вскоре наши танковые войска отрезали им все пути отхода. Пока развивались эти решающие операции, англичане подготавливали оборону на подступах к горе Олимп.
К 16 апреля всем уже было ясно, что разгром греческой армии неминуем, и английское командование отдало приказ об отходе на новый оборонительный рубеж у Фермопил. Греческое правительство стремилось избавить страну от излишних страданий, поэтому была достигнута договоренность, что англичане создадут предмостное укрепление у Фермопил и постараются погрузить свои войска на корабли. Последовавшие за этим арьергардные действия представляют большой интерес для изучающих боевое применение танков в горных условиях, и я намерен остановиться на них подробно (см. схему 5).
После захвата Салоник генерал Бёме, командир нашего 18-го корпуса, получил приказ наступать по обе стороны горы Олимп и овладеть Ларисой, отрезав тем самым английские и греческие силы, расположенные в Центральной Македонии. Генерал Бёме решил вести наступление 2-й танковой и 6-й горно-стрелковой дивизиями, для чего расположил их следующим образом.
На правом фланге боевая группа 2-й танковой дивизии наступала севернее Олимпа в направлении на Элассон, где находились позиции австралийских частей. На левом фланге другая боевая группа той же дивизии наступала вдоль линии железной дороги между горой и морем, стремясь прорваться через Темпейское ущелье на Ларису. В центре 6-я горно-стрелковая дивизия продвигалась прямо через гору Олимп и выходила в тыл войскам противника в Темпейском ущелье. В описании последующих событий я использовал донесения Балька, командовавшего в то время 3-м танковым полком 2-й танковой дивизии.
15 апреля Бальк принял командование левофланговой боевой группой 2-й танковой дивизии. Боевая группа продвинулась через Катерини и была остановлена перед горным кряжем, протянувшимся между Олимпом и морем. Этот кряж обороняли войска противника, поддерживаемые артиллерией, и наш 2-й мотоциклетный батальон залег в густом кустарнике перед английскими позициями. Противник так хорошо замаскировался, что поддерживающая нас артиллерия никак не могла обнаружить цели[43]. В это время подходили немецкие подкрепления — 1-й батальон 3-го танкового полка, 2-й батальон 304-го пехотного полка и саперная рота. Сильно пересеченная местность, покрытая густым кустарником, была совершенно непроходима для танков; танки были привязаны к дорогам, а разведка обнаружила, что дороги заминированы.
