И Абеляр вновь становится великим стратегом: он начинает лавировать и ловчить точно так же, как он лавировал и ловчил в то время, когда предпринял «военные действия» против Гийома из Шампо, обосновавшись на вершине холма Сент-Женевьев словно в военном укрепленном лагере, откуда можно было вести осаду вражеской твердыни и в конце концов захватить ее. Он был бы плохим логиком, если бы не воспользовался при таком стечении обстоятельств теми средствами и возможностями, которые предоставляла ему логика и которые так славно служили ему службу прежде. «Я намеревался вступить с ней в связь, и я удостоверился в том, что мне будет легко достичь в сем деле успеха». Во всех этих рассуждениях нет и тени чувства, а есть только рассудок и чувственность. Но подобная близость двух вроде бы противоположных полюсов, отстоящих далеко друг от друга только внешне, а не по сути, на самом деле явление обычное. Абеляр, как мы имели возможность не раз отметить при изучении его биографии, был превосходным прототипом университетского преподавателя.
Итак, оставалось лишь воплотить в жизнь стратегический план, тщательно упорядочив все его элементы. Абеляру нужно было найти «случай сблизиться с девушкой и видеться с ней ежедневно, что способствовало бы тому, что она бы к нему привыкла и с большой легкостью уступила бы его домогательствам». Надо заметить, что обстоятельства ему благоприятствовали даже более, чем он ожидал. «Я завязал знакомство с дядей девушки при содействии некоторых из его друзей. Они предложили ему взять меня к себе в дом нахлебником за цену, которую он сам назначит, ведь дом его находился неподалеку от моей школы. Причину моего желания поселиться у него я объяснял тем, что заботы о домашнем хозяйстве вредили моим научным занятиям и были для меня слишком обременительны. А Фульбер любил деньги, то есть был жаден до них. Присовокупите к этому еще и то, что он страстно желал предоставить своей племяннице возможность дальнейшего совершенствования в изучении наук. Потворствуя двум этим его страстям, я без труда добился его согласия и достиг желаемого».
Каноник действительно пришел в восторг от возможности заполучить в нахлебники знаменитого, прославленного преподавателя, к тому же его племянница могла брать у этого преподавателя уроки. Подумать только, каких успехов может достичь такая ученица под руководством такого наставника! И Фульбер сам предложил Абеляру то, о чем можно было лишь робко мечтать: «Он всецело препоручил племянницу моему руководству, он предложил мне посвящать ее образованию все свободное время, что будет оставаться у меня после занятий в школе, как днем, так и ночью, а также разрешил мне наказывать ее, ничего не опасаясь, если я сочту, что она в чем-то провинилась». Сам Абеляр, при всем своем самомнении, признает, что успех превзошел все его ожидания и что он «не мог прийти в себя от удивления». Он-то думал, что ему придется проявить немалую ловкость, добиваясь осуществления своих замыслов относительно Элоизы, и вдруг оказалось, что ему полностью доверяют ту, которую он вознамерился, так сказать, «присвоить», «словно отдают нежную овечку голодному волку!» Судьба посылала ему удачу за удачей, была к нему чрезвычайно щедра: он уже имел славу и почести, а теперь у него будет еще и любовь или по крайней мере то, что он искал: удовольствия.
Вот так магистр Пьер устроился со всем своим скарбом в домике в обители Нотр-Дам. Переступая порог этого дома, не ощущал ли он некоего беспокойства, не было ли у него какого-либо предчувствия предстоящей ужасной драмы? Похоже, никаких дурных предчувствий у него не было. Когда Абеляр пришел в себя от изумления, вызванного легкостью успеха, у него даже не осталось следа от того головокружения, что возникает иногда при быстрой и легкой победе. Ведь он — Пьер Абеляр, самый одаренный, самый умный, самый рассудительный человек своего времени; он составил некий план действий, и с успехом сейчас этот план осуществляется… что может быть естественнее?
«Сначала мы были объединены проживанием под одной крышей, затем нас соединило сердце».
Повествование Абеляра в этом месте очень выразительно даже в своей краткости; Элоиза, совершенно очевидно, не оказала ему никакого сопротивления. С первого же мгновения, как только их взгляды встретились, она принадлежала ему безвозвратно. Могло ли быть иначе? Элоизе было лет семнадцать-восемнадцать. В этом возрасте всякая девушка в физическом смысле ожидает того, кто поможет ей расцвести как женщине, потому что, согласно своей природе, женщина получает многое, когда отдает себя. Элоиза более, чем любая другая девушка, питала почтение к уму и образованности, ведь она сама посвятила себя учению, и она, подобно и Абеляру в том же возрасте, отреклась от пустых, фривольных удовольствий, отказалась от развлечений, дозволенных для девушки ее положения, чтобы посвятить все свое время грамматике, литературе, диалектике, философии. Если Фульбер, ее дядя, весьма охотно и любезно принял Абеляра, то можно себе представить, какие чувства и какое волнение испытала Элоиза, когда узнала, что станет его ученицей! Для нее вопрос о том, кто выйдет победителем в состязании между клириком и рыцарем, просто не возникал по той причине, что вообще не могло быть такого «состязания»; разумеется, все ее восторги предназначались клирику. А ведь тот, кто собирался поселиться в том же доме, где жила она, являлся истинным клириком в полном смысле этого слова; это был преподаватель, у которого имелось наибольшее количество учеников и к слову которого в то время более всего прислушивались, он воистину царил в школах при соборе Нотр-Дам и привлекал туда невиданное множество учеников. Он был Философом с большой буквы, Аристотелем своей эпохи, самым выдающимся мыслителем, оказывавшим на молодежь огромное и неоспоримое влияние. И это воплощение мудрости к тому же было щедро одарено красивым лицом, изящной походкой, превосходным телосложением, приятным убедительным голосом, короче говоря, всеми средствами обольщения. Ну и как было не поддаться воздействию этих чар? В первую же минуту их первой встречи Элоиза прониклась к Абеляру той великой любовью, которая горела в ее сердце вплоть до того мига, как она испустила последний вздох. Она воспылала любовью страстной, пылкой, которую ничто не могло ни остановить, ни ослабить, ни остудить, ибо Элоиза была натура цельная, совершенная. Она была слишком молода, слишком наивна, слишком влюблена, чтобы догадаться, что появление Абеляра под крышей дома ее дяди и в ее комнате стало результатом довольно низменных расчетов, что им двигало далеко не столь великое чувство, которое волновало ее. Она полюбила, и она будет любить всю жизнь. Абеляр пройдет несколько стадий, или фаз, в своем чувстве, оно будет изменяться, но чувство Элоизы останется неизменным. И в этом заключается ее величие, а иногда в этой любви проявится и ее слабость; ее любовь — чувство безупречное, без оттенков и недостатков, это Любовь с большой буквы.
