В понедельник выехали рано. Все время шел дождь. В дороге Аластер и миссис Г. ссорились больше обычного, и мне хотелось только одного: выпрыгнуть из машины и вернуться домой на поезде. Доехали до гостиницы в местечке Киллин, где уже останавливались. Дождь шел по-прежнему. Пошли под дождем на какие-то твидовые фабрики; закрыты. Ужин. Сон. Беспросветный день. <…>
Оттуда [из Глазго. — А. Л.] поехали в Йорк и по дороге пообедали с сэром Ричардом Грэмом и Вайти, герцогиней Монтрозской. Йорк чудесен. Кафедральный собор видел дважды — в сумерках и при дневном свете. При свете дня он что-то теряет. Остановились в огромном «Станционном» или, как его еще называют, «Железнодорожном» отеле. Миссис Г. все время пребывает в лютой ярости и, по-моему, крепко выпивает. Столько шлюх, как в Йорке, не видел нигде. Ходил в собор к причастию. Всю дорогу от Йорка до Барфорда миссис Г. неистовствовала и была непристойно груба не только с Аластером, который ее провоцировал, но и со мной, хотя я не сказал ей худого слова. В Барфорде она продолжала на меня нападать: я, видите ли, грубил ей весь месяц, — и я решил, что ноги моей у нее в доме больше не будет. <…>
В воскресенье поехали в Париж. Море было спокойным. Пару часов провели в Булони — Аластер этот город любит, и до Парижа добрались часов в девять. Нашли отель под названием «Суэц» на левом берегу, в нескольких милях от реки, оставили вещи, много чего выпили, а потом отправились в гнусное кабаре на Монмартре, где женщины делали мне неприличные предложения. Поужинали, выпили скверного шампанского и пошли в «Жокей», паб получше, где танцевал какой-то черномазый, после чего легли спать в душном и шумном номере. Спал мало.
<…> С Аластером почти не виделся, и слава Богу. В Париже и французах он, как это ни удивительно, мало что смыслит. Последнее время вижусь с ним, пожалуй, слишком часто. <…>
Понедельник, 30 августа, 1926 года
По-прежнему жарко, но терпимо. Ведем ленивую, приятную жизнь: встаем поздно, сытно обедаем, бывает, отправляемся в château[118] или ходим в Туре по магазинам, пьем чай у Масси и идем в кино в «Café de Commerce», вечером крепко выпиваем, а потом крепко спим. Перечитываю «Принципы литературной критики» Ричардса[119]. Мой французский лучше не становится. В субботу ездили обедать в Шенонсо; pâté de maison[120] превосходен. Ходить по chateaux особого удовольствия не доставляет. Еще ездили в Шомон, в Амбуаз же прибыли поздно и в chateau не попали. Зато выпили вина в ресторане, куда направил нас какой-то назойливый мальчишка. Готовят отлично, поэтому ужинать в ресторанах особого желания нет. <…>
Норт-Энд-роуд, 145, понедельник, 13 сентября 1926 года
Провели две ночи в Шартре, в гостинице «Grand Monarque»[121]. Перед собором проходил какой-то праздник: толпы людей вокруг, продаются пряничные поросята, дети мочатся на колонны, женщины либо спят, либо сплетничают, либо едят. И бессчетное число маленьких процессий с покровами, свечами и непрерывными денежными поборами. В самом же городе ярмарка; Джулия купила розового цвета целлулоидные рамки для картин, а я выиграл живого голубя, из-за которого пришлось перелезать через ограду в сад собора.
Из Шартра по очень плохим дорогам поехали в Руан. Мы с Элизабет прокололи колесо, а Ричард переломал все рессоры. Остановились в грандотеле «Poste» с многотысячной прислугой. Остаток дня проспал. <…> Сегодня от Аластера пришла хорошая новость — он взялся за мою книгу [ «Прерафаэлитское братство». — А. Л.].
Среда, 22 сентября 1926 года
Провел несколько тихих дней — но немного. <…>
В понедельник приехал Аластер. Вторую половину дня проходили по магазинам — большую часть времени выбирали галстуки в «Салка». На Кинг-стрит ели устрицы. Вечером пошли в «Альгамбру», а оттуда — на вечеринку к лесбиянкам; познакомился с ними на днях. Вечеринка что надо. Сэр Фрэнсис Лейкинг — сначала в женском платье, а потом в чем мать родила — пытался танцевать чарльстон. Какой-то русский играл на пиле, как на скрипке. Явился Лулу Уотерс-Уэлч — живет в грехе с Эффингемом. <…> Мы с Аластером сильно напились. Помнится, я нагрубил Бобби. Двое мужчин подрались. Женщина-полицейский всех перепугала, Джоан полезла на нее с кулаками.
На следующий день Аластер и я обедали в пабе «Стоунз» с Тони Бушеллом, а потом смотрели новый фильм Гаролда Ллойда «Ради Бога». Отзывы о фильме неважные, а вот мне он понравился, даже очень. Вечером пил коньяк в клубе «Кит-Кэт».
Последние дни, если перечитать эти сумбурные записи, получились лихие — но на этом лихая жизнь, которую я вел, закончена. Подвожу под ней черту — во всяком случае, принял такое решение. Мать подарила мне 150 фунтов, чтобы я расплатился с долгами, и в следующем семестре еще раз попробую вести жизнь правильную, трезвую, целомудренную. И на этот раз — на куда более прочной основе.
Астон-Клинтон, суббота, 2 октября 1926 года
Во вторник собрал все свои дневники за год и отдал в «Молтби» — переплести. Со вторника мало что произошло. Расплатился в Оксфорде с долгами; ходил из магазина в магазин в широких брюках, с записной книжкой, куда были вложены пятифунтовые банкноты. В большинстве своем лавочники и рестораторы радо вались, что я им больше не должен. За исключением Холла; к Аластеру и ко мне он, мне кажется, питает теплые чувства. Расплатился и с портным в Эйлсбери; послал чеки Крису и Ричарду.
Аластер прислал мне гранки «ПБ»[122]. Набрал, по-моему, очень хорошо — лучше, чем рукопись того заслуживает. За время, которое прошло между сочинением эссе и чтением корректуры, я потерял к нему всякий интерес. <…>
Суббота, 30 октября 1926 года
В четверг мне минуло двадцать три года. Отец подарил, помимо очень дорогого белья, 1 фунт на праздничный ужин. Эдмунд и Чарльз подарили перочинный нож с разноцветной ручкой, тетя — кисет, повар в «Колоколе» — торт, а Джон Сатро прислал телеграмму. Весь день шел дождь. Обедал и ужинал в «Колоколе», очень много выпил, курил сигары, пил в конюшне чай с Эдмундом и Чарльзом. Ник Келли подарил мне книжки Хюффера[123] и Конрада.
Несколько дней назад послал издателям книжной серии «Сегодня и завтра» письмо с предложением написать книгу «Ной, или Будущее алкогольного опьянения». К моему удивлению и радости, идея была воспринята с энтузиазмом.
Автор очень глупой рецензии в «Манчестер гардиан» расхвалил мой рассказ из сборника «Георгианские рассказы»[124] — правда, доводы приводит предельно нелепые.
Бейн — молодец: переплел «ПБ» в кратчайшие сроки.
