Нет нужды слишком уж рьяно предупреждать вас о возможно меньшем злоупотреблении этой конвенции, когда в этом нет необходимости. Помните всегда об еще четырех ушах, настроенных на ту же волну, что и уши партнера, и та информация, которую они извлекут из ответов на вопрос о количестве тузов, возможно, окажется куда более важной для защиты, чем для атаки. Возможно, наиболее точный подход к этой конвенции заключается не в том, чтобы убедится, что шлем есть, а в том, что его у вас нет. Вас должно интересовать, не возьмут ли противники две быстрые взятки, а не возможность самим выполнить шести- или семиуровневый контракт.
Все, о чем здесь говорилось применительно к Блэквуду справедливо и для Гербера. Последний – это то же Блэквуд, но более экономичный и, как таковой, может быть исключительно полезен в пяти процентах ваших шлемов. Но будьте уверены, что партнер в курсе дел. Первый раз, когда я играл с Джоном Гербером, он спросил меня, пользуюсь ли я его конвенцией и, естественно, я дал утвердительный ответ. Я открыл торговлю одним бескозырем, и Джон «взорвался» четырьмя трефами, запрашивая о количестве тузов. Это была товарищеская игра, и я принялся вслух, загибая пальцы, считая тузов: «Четыре бубны – один туз; четыре черви – два туза; четыре пики – три туза и, наконец, четыре бескозыря показывают четырех тузов». Восхищенный своими математическими способностями, я объявил «четыре без козыря».
И Джон запасовал.
«На скольких тузов ты рассчитывал», – спросил я. – «На пять?»
Проницательный читатель уже все понял, я неправильно подсчитывал. Первая ступень – четыре бубны – не показывает ни одного туза вообще, а окончательная заявка «четыре без козыря» демонстрирует всего лишь трех тузов. Вы должны оценить честность Джона Гербера: он слышал мой счет и понял, что у меня, действительно, четыре туза, но заявка получилась неверной. Тогда он отказался от шлема на основании нелегально полученной информации.
Мораль: даже тем из нас, кому, что называется, по роду службы, положено знать все, искусственные заявки могут причинить массу хлопот, потому что даже такие простые механизмы торговли как Блэквуд или Гербер понимаются не всегда одинаково. Вы сомневаетесь? Тогда ответьте, пожалуйста, на Блэквуд при наличии у вас четырех тузов. Вы сказали «пять без козыря»?
Около половины всех играющих в мире в бридж загнут свои пальцы, пересчитывая тузов и остановится именно на этой заявке. Естественно, правильный ответ – пять тузов, то есть такой же, как и в случае полного отсутствия тузов. Похоже «работает» и Гербер: ответ «четыре бубны» показывает наличие всех тузов или, наоборот, отрицает их всех. Очень хорошо, что теперь вы в курсе дела, но убедитесь, что и партнер, в случае чего не оплошает. Чтобы не стать жертвой, как это случилось со мной в случае с Джоном Гербером.
Некоторые классические ошибки в налаживании коммуникаций
Литература по бриджу полнится множеством примеров «торговых ляпов» и нет в мире игроков, которым удалось их избежать. Среди них можно назвать и таких британских звезд как Теренс Риз и Борис Шапиро, которых мы застанем не где-нибудь, а на чемпионате Европы. Речь пойдет о трансферной торговле, «работающей» следующим образом: если вы открываетесь одним бескозыря, я «взрываюсь» геймовой заявкой не в масти, которую я собираюсь играть, а в масти, которая на ступень ниже заявленной. Это обеспечивает вам возможность заявить мою масть, и стать играющим, заставив противников атаковать через слабую руку к силе. Другими словами, если вы открылись одним бескозыря, я ответил четырьмя червами, то это значит, что моя сильнейшая масть – пика, но я хочу, чтобы вы назвали ее и стали играющим.
Вы, наверное, уже догадались, что случилось с Ризом и Шапиро. Один из них открылся одним бескозыря, другой взорвался четырьмя червами, показывая пиковую масть, а открывающий там его и оставил. На их линии было три или четыре червовые карты, а в пиках лежал шлем.
Другая искусственная заявка, вызывающая долгие стенания – так называемые, слабые открытия на втором уровне – основы многих экзотических систем, путешествующих по миру.
Полублоки основаны на том, что, чем меньше у вас очков, тем более высокую заявку вы должны сделать – положение, которое мне, от всей души, не хочется защищать. Кстати, не так давно в Майами Бич пара «экспертов» практиковала полублоки в игре по высоким ставкам. Мой друг сидел в четвертой позиции против этой пары, когда услышал заявку сдающего «две пики». Последовало два паса, и очередь дошла до моего друга. Все это было страшно удивительно для него: он держал лишь одну фигуру, и то был валет. «У кого-то за этим столом должно быть очень сильное открытие», – сказал он себе и… запасовал. Вскоре выяснилось, что у противников лежат выкладные шесть пик. Они не заказали их, так как предполагалось, что открытие двумя пиками – есть полублок. Но оказывается открывающий, подняв карты, пришел в такое возбуждение при виде такой столь мощной руки, что забыл систему и открыл старомодными форсирующими двумя пиками, наиболее сильной заявкой в бридже. У его партнера была значительная сила, но, не обладая способностью читать мысли, он почувствовал себя обязанным запасовать на это «слабое» открытие.
Нельзя не посочувствовать этим двум игрокам в том, что их линии связи оказались безнадежно разрушены искусственной системой, в лучшем случае, сомнительной цепкости. Но что вы скажите о Чико Марксе и том положении, в которое он умудрился забраться? Давайте не будем сочувствовать этому бездельнику Чико. Они с братьями решили саботировать местный бриджевый турнир, применив систему «подводников» или «старшая минус единица», в которой заявка одной пики на самом деле означала черву. Заявка одной бубны – трефу, а заявка одного бескозыря – пику и т.д. Если не принимать во внимание, что система совершенно незаконна, она высоко эффективна в надежных руках.
У братьев Маркс руки были «ненадежными» и через три или четыре сдачи они столь безнадежно запутались, что закончили турнир с большим отрывом от остальных, но с конца. (Быть может им стоило вернуться к более ранней системе Чико, когда он сидел где-то в удобном месте и сигнализировал братьям расклады оппонентов).
Чем меньше вы предполагаете, тем дальше будете.
Иногда кажется, что нет числа проблем коммуникаций в бридже и механизмов, способствующих их разрешению. Но даже лучшие их них требуют «отзывчивого» партнера, умеющего мгновенно оценить вашу искусственную заявку, расшифровав ее подобающим образом. Возьмите, к примеру, конвенционную шлемовую контру. Как уже отмечалось в предыдущей главе, эта контра требует от партнера необычаной атаки. Не в масть, которую вы объявили. Не в масть, которую вы контрите. Вы просите атаковать в первую побочную масть стола; если же партнер разыгрывающего в ходе торговли не заявлял побочной масти, то – в первую побочную масть играющего. Для большинства игроков все это запомнить является делом необычайной трудности. Предположив, что среднему игроку это запомнить невозможно, вы преуспеете в игре. Если, играя в клубе, вы дадите конвенционную шлемовую контру ненадежному партнеру, то он, не моргнув глазом, заатакует в масть, которую вы заявили в торговле. Если вы молчали во время торговли, он выберет масть, неупоминавшуюся противниками. Готов заключить пари, что так оно и случится. Рассчитывайте на это. Если ваш партнер более искушен в тонкостях игры, то, получив от вас конвенционную шлемовую контру, в его мозгу ярко вспыхнут какие-то воспоминания, связанные с этой заявкой, и он скажет себе под нос: «Ну, конечно, он требует необычной атаки».
