Ознакомительная версия.
И вновь я разъяснял членам комиссии очевидное: что уже несколько лет как не состою на государственной службе, не занимаю никакого должностного положения и поэтому использовать его «преимущества» никак не могу. Что же касается агитационного материала, то это была листовка с моей биографией, тираж которой был полностью оплачен из избирательного фонда, о чем имеется соответствующая справка.
Но все было бесполезно. Спора, основанного на аргументах, не было. Была жесткая позиция не пускать меня в Госдуму любыми способами.
Возмущенный, я отправился в студию независимой телекомпании «Аригус». Там, в прямом эфире, я рассказал зрителям обо всем, что произошло со мной за последнее время. Когда я уже покинул Улан-Удэ, «Аригус» предоставил эфир и Ивайловскому. Не дождавшись вразумительных ответов от путавшегося в объяснениях Ивайловского, ведущий программы задал ему вопрос «в лоб»: «Почему вы лишаете народ республики права самим сказать свое слово на выборах? Не кажется ли вам, что мы сами сможем решить, за кого надо голосовать?»
И действительно, в избирательный закон заложена совершенно иная, чем руководствовалась Бурятская окружная избирательная комиссия, философия. Задача избирательной комиссии — охранять права кандидата, а не совать ему «палки в колеса», дать возможность населению избрать самого достойного, а не самого лояльного Кремлю…
Республика после этих двух выступлений забурлила, появились пикеты в мою поддержку. Всем стало ясно, что к чему. Местное отделение КПРФ пошло на беспрецедентное решение: за грубые нарушения избирательного законодательства действующий президент Потапов и председатель окружной избирательной комиссии Ивайловский были исключены из рядов партии. Так деятельность Потапова получила объективную оценку. В свое время он был первым секретарем обкома КПСС, стремительно шел по партийной карьерной лестнице. А когда дело дошло до конкретных дел, до фактов, характеризующих его совесть, оказалось, что король-то голый.
Фактически с этого момента я мог избирательную кампанию не проводить — симпатии большинства населения были явно на моей стороне. Теперь на меня работала уже сама ситуация.
* * *
Я вновь написал жалобу в ЦИК, теперь уже повторную. Вновь собралась рабочая группа, которой я доложил, что их предыдущее решение проигнорировано. Началось обсуждение, в результате которого моя жалоба была вновь полностью удовлетворена. В проекте решения рабочая группа рекомендовала ЦИК еще раз потребовать от Бурятской окружной избирательной комиссии немедленно меня зарегистрировать и выдать удостоверение кандидата в депутаты Госдумы от одномандатного округа.
Удивительное началось на следующий день. Тон на заседание ЦИК задала Елена Дубровина, заявившая, что, несмотря на решение рабочей группы, у нее сложилось по моему делу свое собственное мнение. Вновь она повторила всё те же несостоятельные аргументы окружной комиссии о «непонятности» моей партийной принадлежности и «неправильной» занимаемой должности, абсурдность которых уже дважды получила компетентную оценку юристов рабочей группы ЦИК.
«Нет такой инструкции, которую нельзя довести до абсурда, — попытался внести в обсуждение трезвые нотки член ЦИКа Вадим Соловьев, — Скоро мы будем избирать президента страны на общественных началах. И что же, Владимиру Путину может быть отказано в регистрации, если он не укажет все свои должности: президент, глава Совета безопасности, председатель Совета обороны и т. д.?» Но его не слушали. Очень агрессивно вели себя члены ЦИК В. Хрюков, Е. Дубровина и другие, ждавшие от Кремля решения своего квартирного вопроса.
Итоги голосования поразили не только меня, но даже председательствовавшего зампреда ЦИК Олега Вельяшева: восемью голосами против трех предложение рабочей группы было отвергнуто.
Примерно в это же время позвонил знакомый, связанный по работе с Центризбиркомом. Он сказал, что из Кремля поступила четкая установка: если я по-прежнему буду обжаловать отказ зарегистрировать меня по одномандатному округу, ЦИК уберет мою кандидатуру и из федерального списка. Я был поражен: как же это возможно, если все сроки для этого давно прошли?
— «Не сомневайся, — грустно отметил знакомый, — было бы желание, а способ тебя убрать они найдут быстро».
Я чувствовал, что угроза эта вполне реальная. И в то же самое время подумал: «сколько людей верят в меня, поддерживают. Они знают, что обвиняют меня напрасно, что прав я…»
И я решил бороться до конца.
Сразу же была подготовлена жалоба, которую мы направили, как этого требовал закон, в Верховный Суд Бурятии. Конечно, шансов у нас там не было никаких, я это прекрасно понимал. Так оно и оказалось. Верховный Суд Бурятии в нашей жалобе отказал. Получив отказ, мы тут же подготовили кассационную жалобу — теперь уже в Верховный Суд России — и стали ждать ответа.
Вдруг — звонок из Верховного Суда России: избирательный блок «Российская партия пенсионеров — Партия социальной справедливости» требует исключить меня из Федерального списка, поскольку я, дескать, нарушил их избирательные права.
Когда я прочитал заявление «пенсионеров», стало и смешно, и грустно.
Рассуждения их были примерно на таком уровне: закон устанавливает одни и те же требования для всех кандидатов, как от КПРФ, так и от этого избирательного блока. Закон надо строго соблюдать, а вот Скуратов предоставил документы не строго в соответствии с законом. Поэтому он наши права нарушил, нарушил принцип равноправия участий партий в выборах и т. д. и т. п.
Детский лепет какой-то…
Так чем же я мог нарушить их права?
Конечно, можно представить какие-то гипотетические случаи, когда я своими действиями мог бы ущемить права этого объединения. Например, если бы я, к примеру, был государственным чиновником, и, используя должностное положение, стал проводить против них прямую агитацию. Тогда — да, я ущемил бы их права. Но в данной ситуации я — не чиновник, об этом блоке я знал постольку-постольку и ни словом, ни делом его никак не затрагивал…
Хочу сказать больше: есть формальные аргументы, каждый из которых сводил к нулю все предъявленные мне претензии.
Объединение не может осуществлять контроль за соблюдением избирательного законодательства. Это абсолютно не его функции. Ну, скажите, с какой радости блок «Российская партия пенсионеров — Партия социальной справедливости» должен контролировать поступки и действия КПРФ.
Закон предусматривает, что по всем вопросам, связанным с судебными делами, интересы партии представляет не его руководство, а специальный уполномоченный представитель партии. Направленная же в Верховный Суд РФ жалоба партии пенсионеров заверена подписью их руководителя. Поскольку он вообще не имел право подписывать эту бумагу, она не имеет никакой юридической силы.
Ознакомительная версия.
