Ознакомительная версия.
Набираем высоту на скорости двести пятьдесят – триста километров в час, ища угол атаки, дающий максимальную скороподъемность. Самолет набирает высоту вяло, почти как Ил, чувствуется необычное сочетание большой мощности и инертности. А ведь именно на большой высоте раскрываются лучшие качества Р-47. Для меня же полет на высотах более четырех тысяч метров это уже приключение.
Проходим над Познанью почти на пятикилометровой высоте, зенитные орудия не стреляют, наша цель дальше. Над железной дорогой появляется пара истребителей противника, их сразу же отсекает от нас звено прикрытия. По связи командир группы сообщает, что видит двигающийся по восстановленному участку дороги поезд. Не видя цели, следую за ведущим, отпуская его для атаки, захожу с пикирования почти переворотом, скорость растет до шестисот километров в час. Целюсь в обнаруженный поезд через пулеметный прицел, неожиданно встретив зенитный огонь, понимаю, что захожу не совсем под удобным ракурсом. наискось по ходу состава, но, желая быстрее выйти из-под обстрела, сбрасываю пару бомб и ухожу верх, пристраиваясь к ведущему.
Я не вижу результата бомбометания. Первое звено успевает произвести повторную атаку, и командир группы дает команду следовать домой, успев при этом сбить один истребитель противника. Я видел только, как впереди на дистанции более километра загорелся, перейдя в крутое пикирование, летящий самолет, а «Сандерболт» командира перешел в набор высоты. Благо, что большинство летчиков нашей группы это истребители. А кто теперь я. штурмовик, громящий наземные силы врага или истребитель?
Домой шли на большой высоте поодиночке, садились быстро с пикирования, делая круг в стороне от аэродрома, чтобы не выдать истинных координат посадочной площадки. После посадки оставшиеся на земле летчики устроили нам теплый прием с качанием на руках как после первого самостоятельного вылета или первого сбитого самолета врага. С нашей стороны потерь не было, оба вражеских самолета вылетевших на перехват были сбиты. Командир звена подтвердил, что именно мое бомбометание остановило состав, дав произвести удачный второй заход.
– Вот что значит штурмовая школа, молодец, бомбы с креном сбросил и попал! – поставил комэск меня в пример.
– Не знаю, какой ты истребитель, но по наземным целям всегда буду брать тебя в свою группу.
Больше в Польше мы не летали. Нас быстро перебросили на Балтику в состав ВМФ и какое-то время боевых вылетов на «Сандерболтах» мы не совершали. Улетая, я даже не успел попрощаться с товарищем из 34-полка, впрочем, мы договорились встретиться после войны в Балашове или Киеве. Если мне не суждено было стать танкистом, то хоть увижу танковое училище, куда я так и не поступил. Еще, после войны, я хотел разыскать отца и вернуть ему честное имя.
22 апреля 1945 года 47 штурмовому авиаполку 11 штурмовой дивизии ВМФ на аэродроме, которого базировалась наша эскадрилья, поступил приказ нанести удар по конвою противника в море. Для этой цели выделялись двадцать четыре Ил-2 наводимые «Бостонами». Из нашей эскадрильи выделили шесть «Сандерболтов» для удара по порту в районе Либавы – месту базирования транспортов.
Поднялись в воздух в 9 часов 30 минут в утренней дымке в составе группы из шести Р-47 под прикрытием пары Яков. Выход на порт Либава решено было производить на высоте две тысячи девятьсот метров.
В момент взлета нашей группы пара немецких истребителей, возможно с Либавы, попытались блокировать наш аэродром, но они опоздали, дав нам взлететь. Надеясь на прикрытие и огонь ПВО, наша группа, не сбрасывая боеприпасы, с набором высоты легла на линию заданного пути. Взлетали мы с интервалами и еще не успели собраться звеном. Набирая высоту последним, я увидел слева впереди силуэт самолета не похожий на «Сандерболт». Может быть это Як прикрытия – подумал я. – нет, это «худой» хочет догнать летящую впереди группу. Используя кнопку впрыска воды в цилиндры, попытавшись выжать из двигателя максимум, не сбрасывая бомбы, я довернулся ему в хвост, стараясь сократить дистанцию. Когда я приблизился метров на пятьсот, немец меня увидел и решил пропустить вперед, начав выполнять размазанные бочки. Если бы он, увеличив тягу, пошел верх, мне бы, даже сбросив бомбы и ракеты, не догнать его на тяжелом «Сандерболте». Дистанция была более трехсот метров, в данной ситуации немец, потеряв скорость, совершил явную ошибку, подставив спину под удар. Следуя за его маневрами перекладыванием крена, мне удалось поймать врага в прицел, с дистанции метров в триста я открыл огонь из пулеметов и увидел что попал, незначительная часть обшивки крыла Мессершмитта была сорвана. Немец потянул ручку на себя, я сделал то же самое, дав пулеметам остыть. Не упуская Мессершмитт из прицела, я повторил трехсекундный залп, случайно нажав на боевую кнопку пуска ракет. Самолет легко тряхнуло. Мне удалось различить, как одна из сорвавшихся с пилонов ракет попала во-вражеский истребитель где-то в районе кабины или двигателя. Охваченный пламенем, Мессершмитт понесся к земле. Конечно, это было случайное попадание, просто попавшийся мне немец был из разряда невезучих. Наверное, какой-нибудь неопытный шестнадцатилетний юнец из гитлерюгенда – подумал я. Я бы и так сбил его пулеметами. Хотя нет, обычно немцы не доверяют неопытным летчикам Мессершмитты, предпочитая сажать их в скоростные и маломаневренные Фокке-Вульфы, бросая на армады союзных бомбардировщиков. «Худой» – маневренный самолет для асов.
Противник не помешал нашему заданию, и я бросился догонять группу, следующую на порт Либава. В военной гавани рассредоточено несколько сторожевых кораблей, барж и транспортов.
Выбрав цель, почти отвесно пикирую на корабль. Налет для немцев неожиданный, их зенитки молчат. Сбрасываю бомбы и делаю боевой разворот.
Заработала зенитная артиллерия, пикирую на цель, видя, что бомбы в цель не попали, и на скорости ухожу из зоны огня. Остальные летчики группы были более удачливы, да и психологическая цель внезапной атаки достигнута, можем возвращаться домой. В нашей группе потерь не было, а вот два Ила отправленных штурмовать конвой в море с задания не вернулись. Немцы потеряли оба истребителя.
8 мая с утра 11-ю штурмовую авиадивизию подняли по тревоги. Была поставлена задача снова нанести массированный удар по Военно-морской базе Либава. В 12 часов 38 минут двадцать два Ил-2 под прикрытием десяти Як-9 повторили наш маршрут от 22 апреля.
От нашей эскадрильи выделили четыре самолета с задачей атаковать возможные поезда около города с целью воспрепятствовать подвозу и вывозу грузов из порта. Взлетели через двадцать две минуты после основной более медленной группы в расчете, что удары по всем целям будут нанесены одновременно и немцы просто не смогут поднять нужное количество истребителей. Мы шли без истребительного прикрытия, зная, что истребители немцев будут брошены на защиту порта. Сразу после отрыва я заметил, что самолет с трудом набирает высоту, не смотря на нормальные показания приборов, я почувствовал неприятную тряску двигателя. Мне удалось набрать безопасную высоту и «прожечь» свечи. Тряска прекратилась, и я решил продолжить полет.
Ознакомительная версия.
