176
Гумилев поступил добровольцем в уланский полк. В гусарский полк он был переведен весной 1916 г.
Речь идет о пьесе «Отравленная туника», впервые опубликованной Г. Струве в 1952 г. в книге «Неизданный Гумилев». Однако Струве в комментариях к этой пьесе в собрании сочинений Гумилева (Т. 3. С. 245) ошибочно утверждает, что «первые сведения о пьесе попали в зарубежную русскую печать в 1931 г.». Как видим, задолго до этой даты об «Отравленной тунике» писал Левинсон в «Современных записках», а в 1931 г. о ней писал Г. Иванов независимо от сообщений об этой пьесе в газете «Россия и славянство», на которую ссылался Струве.
Об аресте Гумилева «за должностное преступление» говорит также и Н. Оцуп в своей книге «Современники». О том, что председатель петроградской «чрезвычайки» не знал, за что арестован Гумилев и сделал предположение об аресте «за какое-нибудь должностное преступление», рассказывает также и Амфитеатров (см. настоящее издание).
О существовании рижского издания сборника «Шатер» ничего не известно; вероятно, автор перепутал с ревельским изданием: Шатер, 2-е изд. П.; Ревель: Библиофил, 1922.
Печатается по «Новому журналу» (1996. № 205. С. 158–163). Вера Осиповна Лурье (1901–199?). Родилась и училась в Петербурге. В 1920–1921 гг. часто посещала петроградский Дом Искусств, бывала на выступлениях Блока, Белого, Замятина, Чуковского, Гумилева. Занималась в поэтической студии Гумилева. Участвовала в кружке «Звучащая раковина». В сборнике, изданном этим кружком, были напечатаны стихотворения Лурье. Приняла латвийское гражданство и в октябре 1921 г. уехала в Ригу, а через месяц в Берлин. В то время Берлин являлся средоточием эмигрантской литературной жизни. Лурье встречалась в германской столице с Ходасевичем, Ремизовым, Осоргиным, Белым, бывала в берлинском Доме Искусств. Писала многочисленные рецензии на книги современных авторов. Ее стихи печатались в основанной А. Ф. Керенским берлинской газете «Дни». Стала членом берлинского Союза русских писателей и журналистов. В 1938 г. В. Лурье была арестована гестапо. Внезапно была освобождена в рождественскую ночь, о чем рассказала в своих воспоминаниях. В 1987 г. вышел ее сборник «Стихотворения». Печаталась также по-немецки.
Это было 21 апреля 1921 г.
Групповой снимок студии «Звучащая раковина» был сделан незадолго до смерти Гумилева, в июле 1921 г. Воспроизведен он в мемуарах Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» (Вашингтон, 1967) и позднее печатался еще несколько раз.
Летом 1918 г. Гумилев женился на Анне Николаевне Энгельгардт (1895–1942). Ее мать Лариса Михайловна Гарелина первым браком была замужем за Константином Бальмонтом. Отец Анны Николаевны — писатель, автор исторических и бытовых романов Н. А. Энгельгардт.
Очерк вошел в книгу Амфитеатрова «Горестные заметы» (Берлин: Грани, 1922. С. 37–43). Глава о Гумилеве была написана в сентябре 1921 г. В сокращенном виде печаталась также в газете «Последние новости» (Париж) осенью 1921 г.
Александр Валентинович Амфитеатров (1862–1938) — писатель и журналист, автор многих книг. Когда состоялось его знакомство с Гумилевым, нам неизвестно. Амфитеатров жил в Париже и издавал там журнал «Красное знамя» как раз в то время, когда Гумилев по окончании гимназии поселился в Париже. Вряд ли что-нибудь могло объединять двух писателей. Амфитеатров был на 24 года старше. Гумилев был правых убеждений, в то время как Амфитеатров издавал радикальный журнал, в котором Бальмонт печатал свои «Песни мстителя». Между прочим, А. Биск, воспоминания которого приводятся в настоящем издании, напечатал в «Красном знамени» свои революционные «Песни юродивого» — публикация, из-за которой он до 1910 г. не мог вернуться в Россию. Сверх того эстетические взгляды Амфитеатрова и Гумилева представляются диаметральной противоположностью. Амфитеатров в то время был членом правления кассы взаимопомощи русских литераторов за границей. Однако о парижских встречах с Гумилевым в этой книге Амфитеатрова ничего не сказано.
Петроградский Союз поэтов был основан в 1920 г. по инициативе из Москвы. С этой целью от московского Союза поэтов, организованного ранее, была послана в Петроград поэтесса Надежда Павлович. Первое организационное заседание состоялось в «Вольной философской академии» (Вольфиле) 27 июня 1920 г. Общее собрание поэтов Петрограда состоялось 4 июля. Председателем Союза поэтов был Блок, секретарем Вс. Рождественский. Но вскоре начались и в сентябре обострились разногласия между Блоком и Гумилевым. 5 октября Блок снял с себя должность председателя, Гумилев вошел в правление Союза поэтов, а позднее стал председателем.
Ср. со словами Оцупа в его предисловии к «Избранному» Гумилева: «Он был арестован неожиданно даже для своей жены. Скрывал от друзей, учеников, почитателей свое участие в заговоре Таганцева».
«Депутация» состояла из Н. Оцупа, Н. Волковысского, А. Волынского и С. Ольденбурга.
Это письмо Сильверсвана А. В. Амфитеатрову печатается по рукописи, хранящейся в архиве Индианского университета, г. Блумингтона (США). Борис Павлович Сильверсван (? — 1934) — филолог, специалист по скандинавским литературам. Он хорошо знал Гумилева, часто встречался с ним в издательстве «Всемирная литература», где оба работали. «Он был близок к Гумилеву, — писал о Сильверсване Амфитеатров, — и лишь счастливым случаем избежал опасности разделить его печальную участь». Дословная запись беседы Сильверсвана с Горьким проясняет ряд загадок, нагроможденных вокруг ареста и гибели Гумилева.
Ср. с впечатлением Евгения Замятина, оставившего краткую запись о разговоре с Горьким по поводу судьбы Гумилева: «Случилось так, что незадолго до его отъезда я, возвращаясь из Москвы в Петербург, оказался в одном вагоне с Горьким. Была ночь, весь вагон уже спал. Вдвоем мы долго стояли в коридоре, смотрели на летевшие за черным окном искры и говорили. Шла речь о большом русском поэте Гумилеве, расстрелянном за несколько месяцев перед тем. Это был человек и политически, и литературно чужой Горькому, но тем не менее Горький сделал все, чтобы спасти его. По словам Горького, ему уже удалось добиться в Москве обещания сохранить жизнь Гумилеву, но петербургские власти узнали об этом и поспешили немедленно привести приговор в исполнение. Я никогда не видел Горького в таком раздражении, как в эту ночь».
