Ознакомительная версия.
3 ноября был готов план под названием «Хубертус».
Согласно этому плану 24-я танковая дивизия должна была покинуть Сталинградский фронт и занять исходные позиции западнее Дона и севернее Калача. План «Хубертус» остался планом на бумаге. Оба мотопехотных полка и саперный батальон 24-й танковой дивизии из-за отвлекающих атак русских невозможно было вывести с данного участка фронта, так как замены им не было, кроме того, для предусмотренных планом перемещений отсутствовало горючее. Для осуществления плана «Хубертус» просто не хватало людей, иначе план был бы реализован. Передислокацию частей 14-й и 16-й танковых дивизий также осуществить не удалось из-за невозможности выведения этих частей из района боевых действий.
16 ноября выпал первый снег, температура упала до минус 2 °C, со стороны казахских степей дул ледяной ветер, проникая через одежду, и, как говорят, пронизывал насквозь.
Произошло это внезапно, без какого-либо плавного перехода.
Тучи сгущаютсяЕсли раньше можно было предположить, что противник вел ожесточенные бои за перешеек между Доном и Волгой и, наконец, за сам Сталинград лишь для того, чтобы получить выигрыш во времени и освободить важные промышленные объекты, то теперь ситуация изменилась. На туманных просторах по ту сторону Волги и Дона в ночные часы противник сосредотачивал силы в гигантских масштабах.
Донесения об этом поступали до самого октября.
Сначала поступило сообщение 11-го армейского корпуса о том, что в районе Кременской и севернее Дона под прикрытием крупных лесных массивов происходит масштабная концентрация войск противника. Войска прибывали по железной дороге с севера. Воздушная разведка, агенты разведки, пленные, перебежчики, а также данные отряда звуковой разведки подтверждали происходившие события. В начале ноября южнее Красноармейска противник ввел в действие новые части. 4-я танковая армия постоянно докладывала, что напротив северного фланга 5-го румынского и 4-го немецкого армейских корпусов были налицо признаки того, что противник собирался предпринять наступление, далеко выходящее за рамки местного значения, и что передвижения вражеских войск в связи с предполагаемым наступлением на участке 4-й танковой армии могли иметь своей целью окружение немецких и румынских частей в районе боевых действий под Сталинградом.
4-я танковая армия отметила активные передвижения русских войск восточнее и северо-восточнее Сталинграда в сторону Райгорода и Бекетовки, а также, начиная с середины ноября, южнее Райгорода.
14-й танковый корпус доложил, что русские перемещают большие силы с востока на запад, а также снимают свои войска с Северного фронта. В донесении разведки 6-й армии говорилось: «Данные разведки подтверждают наличие у русских восьми армий, среди них – две танковые армии. В случае наступления впервые придется столкнуться с танковыми бригадами».
Обстановка в 6-й армии и 4-й танковой армии, а также подготовительные операции противника к наступлению до 19 ноября 1942 года
В бункерах армейской разведки царило оживление. Как в мирные времена коллекционеры собирали драгоценный фарфор или редкие цветы, так здесь собирали имена и номера дивизий. Среди них были старые знакомые, возникали дивизии, которые, казалось, давно пропали, и встречались совершенно новые номера дивизий. Одна дивизия полегла под Киевом, другую видели под Таганрогом, о третьей сообщила группа армий «Центр», кроме того, были и номера дивизий Дальневосточной армии. У того, кто видел всю эту картину вражеских частей и соединений, могло действительно зарябить в глазах.
Данные разведки поступали к начальнику Генерального штаба и командующему, после чего, снабженные соответствующей критической оценкой ситуации, передавались далее в группу армий и командованию сухопутных войск – в Старобельск и Винницу.
Командованием 6-й армии было выдвинуто требование: «Предоставить в распоряжение большее количество дивизий».
Из всего собранного материала было ясно, что командование Красной армии готовится к нанесению ответного удара севернее Дона. Главный удар должен был быть нанесен в районе Серафимовича, то есть в сторону линии фронта 3-й румынской армии. В ответ на срочные донесения армии и группы армий Адольф Гитлер выразил свое мнение, сказав, что русское наступление, если оно вообще состоится, будет проходить не на участке 3-й румынской армии, а западнее, в направлении фронта 8-й итальянской армии.
У 4-й танковой армии были такие же сомнения, как и у 6-й армии, – ее очень беспокоил открытый восточный фланг, так как здесь не было никакого резерва.
Рота радиоразведки прослушивала передатчики русских о наступлении советских войск, поэтому была хорошо информирована как о русских потерях, так и об их положении с горючим и боеприпасами, о количестве паромов, возможностях снабжения и комплектования.
Здесь донесения армии также передавались командованию сухопутных войск в виде сводного материала, но и в этом случае не было никакой ответной реакции, которая соответствовала бы сложившейся обстановке.
Следует заметить, что противнику было известно о сосредоточении немецких частей вокруг Сталинграда и что удачный прорыв через Серафимович на юг при совместном наступлении южнее Сталинграда должен был сосредоточить силы армии на узком участке, в то время как наступление через Миллерово на Ростов обещало быть успешным лишь в том случае, если район под Сталинградом одновременно будет окружен и блокирован.
Таким образом, общая ситуация была более чем безрадостной, поскольку перспективы для обороны почти не было, не говоря уже о наступлении.
– Я не знаю, какими силами мне еще можно воевать, – сказал генерал Паулюс вечером 18 ноября на командном пункте 384-й пехотной дивизии военному корреспонденту своей армии.
Эти слова означали больше чем печальное подтверждение безнадежности ситуации в армии.
В то же самое время в сводке Верховного главнокомандования вермахта говорилось:
«На территории Сталинграда продолжаются тяжелые уличные бои».
Вечером того же дня министр иностранных дел Великой Германской империи фон Риббентроп произнес великие слова:
– Освобождение громадного укрепленного района является тактическим вопросом, который приобретает второстепенное значение после того, как принято стратегическое решение.
Накануне битвыСобытия, происходившие на самом деле, являлись результатом противоположных точек зрения у немецкого командования на местах и Верховного главнокомандования.
3-я румынская армия так и не получила поддержки со стороны немецких частей. По настоятельному требованию группы армий «Б» Гитлер, правда, 16 ноября дал свое согласие на перемещение 22-й танковой дивизии в тыл румынской армии, но кому известны те трудности, с которыми пришлось столкнуться танковой дивизии во время марша по снегу и льду, не может не согласиться с тем, что ее прибытие 19 ноября, в день, на который было назначено наступление, оказалось слишком поздним. По приказу Гитлера было также запрещено прекращать бои за Сталинград, так что все дивизии 6-й армии были вынуждены подчиняться данному приказу.
Ознакомительная версия.
