Юрий Лапшин - Афганский дневник

Конечно, запомнятся здешние вечера. С сумерками приходит долгожданная прохлада. Раскатываем в своем гнезде спальники, снимаем, наконец, ботинки и лежим с В. Захаровым, глядя в небо. Сколько и о чем только не переговорено. Вдоволь насмотрелся на метеориты и болиды. Во множестве мощно и красиво разрезают небо наискось. Зрелище. Множество спутников. Прямо, оживленный перекресток. Темнота в горах, известное дело, наступает почти мгновенно. Почти час до восхода луны небо особенно живописно. Затем из-за гор выползает луна и прямо на глазах катится к Кабулу. Повезло нам с полнолунием. С восходом луны все освещается голубым светом, все видно и на душе спокойнее: никто не подберется. Ко всему, нам еще и подсвечивают снарядами. Вот он, родимый, просвистел над нами, хлопнул и повесил огонек на парашюте: спешите видеть. Вдали светится Кабул. Ветерок холодит обожженное лицо. Истинная идиллия, если бы не вспышки залпов артиллерии, да не грохот разрывов снарядов и РСов в «зеленке».

После аварии вертолета полеты прекратились. Пришлось снарядить вниз к реке группу за водой. Подтвердилось, что мелочей на войне не бывает. Перед выходом всех осмотрел: каски, бронежилеты, оружие. Обговорили сигналы связи и взаимодействия. Вызвали на связь артиллерию. Справа и слева по хребту залегли стрелки и пулеметчики. Сам в бинокль пристально осматриваю склоны гор. Группа вернулась и принесла с собой несколько американских мин «Клеймор». Всем надо до конца жизни вспоминать того мальчишку-сапера, который смог заметить в камнях самодельный замыкатель, а затем по детонирующему шнуру снял одну за другой расставленные вдоль тропы мины. При подрыве они скосили бы на тропе всех.

А напоследок все-таки и нам пришлось потопать по горам. Вот уж попотели. Больше бронежилет в горы брать не буду. Да и никто из офицеров не берет. Вероятность того, что в тебя попадут, ничтожно мала, зато натаскаешься как ишак, это уж 100 процентов. Столько лишних килограммов, когда каждый грамм на учете. На полпути к вершине сил уже нет. Остановки все чаще и чаще. Мальчишки наши все-таки молодцы. Несут дополнительно к своему оружию и рюкзакам радиостанции, пулеметы и минометы. Карабкаются там, где в пору опытному альпинисту ходить. Влезают сами, отдышатся и идут вниз, чтобы взять рюкзак ослабевшего. Вешают на себя по два автомата. Я свой рюкзак и автомат донес до вершины сам. А помощь отправил к радисту. У этого паренька груз вообще неподъемный. Последняя ночевка на камнях, а утром нас забрали «вертушки». Напоследок опять наелись песка и пыли от винтов.

Прибыл на КП, а там сюрприз. Письма от Людмилы из Куйбышева и Натальи из Ялты. Как глоток воды в пустыне, вернее, как в горах. В тот же день ушли домой, но отдохнуть не удалось. Пока нас не было, «духи» обложили гарнизон и пять часов долбили аэродром. Обстановка во всех городках с этими полувоенными организациями (госпиталь, военторг и т. д. и т. п.) была близка к панике. «Советники» срочно собрали семьи и готовились к эвакуации. Есть погибшие и раненые. Сгорел самолет. Сгорел модуль. Остались без телевидения: разбит ретранслятор. Наш городок оказался в стороне от событий. Три мины в парке не в счет. Только вернулись, помылся в бане, взял батальон и пошел на прикрытие аэродрома. Еще два полевых дня. Желанная комната рядом, ан нет. Опять солнце, жара и пыль, опять пятнистый потный КЗС. Хорошо, что на ночь устроились комфортно у зенитчиков.

Сегодня 17 августа. Отоспался, отмылся, постирался и даже записал все в дневник. Собрал рюкзак для нового похода. Дней через 10 тронемся на Файзабад, это километров 200 на север через Саланг. От предыдущего похода остались впечатления да обветренные губы. Все течет: «…есть у нас еще дома дела!»…

Мятежников в информации по радио называют не «духами», а «бородатыми»: «Вижу пять бородатых на отметке…» И я уже к этому привыкаю. Вертолеты почему-то кое-кто называет «бетономешалками».

Солдаты с гордостью, как крестики, носят на шее гильзы на веревочке. Сначала решил, что это пижонство, а затем узнал — приказ. В гильзе бумажка: Ф. И. О. и адрес. Своего рода фронтовой медальон времен Отечественной войны. Не всех героев после боя узнают в лицо.

Когда взяли, наконец, «духовское осиное гнездо» в горах, приказал зеленый флаг содрать и сохранить, потом отдать мне. Когда вышли на последнюю площадку, я увидел этот «флаг» — зеленая скатерть, да еще и с серебряными узорами с двух сторон. Совсем не то, что думал. Пришлось сжечь. Жаль. Остался без сувенира.

Последние новости. Отправил поздравления Александру в связи с поступлением в институт и ко дню рождения. Принесли фотографии с боевых действий в районе Мирбачакот, Дехи-Нау, Санги-Шанда. Пришло известие о том, что командующий, генерал-лейтенант Б. В. Громов, подписал представление на командира полка В. А. Востротина к званию Героя Советского Союза. Восстановили, наконец, ретранслятор. Шамиль, играя в футбол, кажется, сломал ключицу. Завтра его отправляют в Кабул. В коридоре прибили очередную фалангу. Из госпиталя дозвонился Константиныч, просил привезти книги, «умирает» с тоски. Как он туда попал, что подхватил, не узнал. Завтра отвезу книги и все выясню. В общем, калейдоскоп, винегрет.

Был с утра у Константиныча. Привез ему три книги, газеты да консервы. Думал-думал, брать ли виноград и помидоры, но решил, что в инфекционный госпиталь с ними не пустят. Приехал к нему и не узнал. Честное слово, не думал, что гепатит так может высосать соки из человека. Где пузо, где полные щеки с фотографий. Осунувшийся, худющий человек с запавшими красными глазами и слабым голосом. Сейчас пошел на поправку. Час просидели в беседке, подъезжали ребята из его организации, тоже с книгами и консервами.

Вечером опять грохот артиллерии. Опять пехота с кем-то воюет. Черт знает, как они воюют. Тронутые. Во время бойни 14 числа по нам и от нас не прозвучало ни единого выстрела, хотя и к нам кишлаки подступают на 500–700 метров. Взаимный мир. Душманы это понимают и прекратили бить по аэродрому с нашей стороны. Чем меньше бессмысленной пальбы, тем меньше стрельбы вообще. Сегодня у афганцев День независимости (с 1919 года).

Завтра с колонной почти из полсотни машин выхожу на север за запасами. Путь лежит по горам через перевал Саланг. Сколько слышал о тоннеле и вот теперь воочию увижу, что это такое. Подробности после поездки.

Особых новостей нет. Новенькое только то, что с вечера пришла кодограмма о возможности обстрела аэродрома реактивными снарядами. Оказалось, «утка». Ночь прошла тихо и спокойно. Зная о нашей «осведомленности», никто, по-моему, не воспринял эту информацию всерьез. Дима на всякий случай оповестил дежурного и дальше по цепочке: караул, охранение, пожарную команду, водовозку и медпункт.