Дневник великого князя Дмитрия Павловича, 1906–1907 гг. - Дмитрий Павлович Романов

м. Джун., никто не знал об этом, так что, когда м. Джун. сказала Г. М. про это (ей Саша Рыкин сказал, что передавали утром), он, конечно, очень понятно, был недоволен, так как с одной стороны Тётя (дура) ему дала массу инструкций, с другой стороны — ему не говорят, кто приедет.

А потом м. Джун. страшно обиделась на то, что она с нами не будет пить чай, но Г. М. очень деликатно уже с начала сказал, что он уедет с М. Н. в Мисхор. Но теперь Г. М. совсем в хорошем настроении.

Дай Бог, чтобы я получил завтра хорошие подарки, а не как шестого.

От Папа я получил тогда просто палку, какую он мне прислал в прошлом году, и немеченые платки. А дай Бог, что мои мечты о курении, т. е. чтобы мне разрешили бы курить, сбылись бы. Боже, как я этого хотел бы.

Сегодня Мария с нами опять не купалась. Когда мы ехали назад, то наш кучер был совсем болен, он говорил, что у него болит голова, и почти не правил, так что было довольно неприятно, в особенности, когда мы проезжали одно узкое место возле строящейся новой электрической станции. 9½ часов вечера.

20 сентября 1907 года. Крым. Четверг

Купались, учились, завтракали, всё как всегда. Только вот днем мы съездили на водопад Учан-Су. Мария и м. Джун. оставались дома, а М. Н. (Г. М. со мной верхом) и Боря в экипаже, где везли огромную корзину с фруктами и водами.

Я первый раз на водопаде. Снял много фотографий. Правда, воды там очень мало, но если представить себе, что там льется бурный водопад, то получится картина, правда, очень грандиозная.

Мы лазили на первую и вторую площадку водопада, я ходил по камням. Там вот можно убедиться в ничтожестве человечка, по сравнению со скалами, напр[имер]. Вернулись мы довольно поздно в половине 7-го. Перед обедом Мария дала мне подарки: она подарила мне фляжки в кожаном футляре и кожаный ящик для перчаток. Тётя — ковёр, м. Джун. — массу маленьких ножей, Г. М. — огромный складной ножик, М. Н. — потайной фонарь, Боря — ножик складной с вилкой. Больше всего мне нравится нож Г. М. и марки, которые он мне подарил.

Безумный! Я мечтал о папиросе, правда, это было бы самое лучшее, но что делать. Хотя мне страшно жалко, что мне не подарили.

Папа мне ничего не прислал, так что я не теряю надежду на то, что мне и разрешат. Не может быть, чтобы Папа мне ничего не прислал бы.

Г. М. в хорошем настроении, хотя утром обещал быть в плохом, зато м. Джун. страшно бранила Марию, так, что та даже расплакалась.

Завтра к завтраку приезжают т. Минни и д. Георгий. Боже мой, как я надеюсь, что они нас не увезут, как 6-го. Дай Бог, а то опять будет неприятность.

Вечером к нам пришла гр[афиня] Олсуфьева, граф старик не мог, хотя мы его звали.

Завтра, что очень страшно, приедет меня поздравлять сам Думбадзе [75], но будем надеяться, что он не останется долго. 11 часов вечера.

Крым. 21 сентября. Пятница

Сегодня я встал попозже, в 8. Купались в половине 9-го, потом пили чай. После кофию получил от Папа подарки: стик и акварель (очень хорошо).

В половине 11-го был молебен, после чего мы путались, ничего не делая, до 12½, когда был завтрак (приехали т. Минни и д. Георгий). После завтрака мы уехали на весь день в Харакс, откуда и поехали обедать в Ай-Тодор.

В Хараксе мы ползали по камням, ловили крабов, что было очень трудно сделать, так как вода то и дело нас заливала, потом мы чай пили у тёти, а потом играли с детьми, слушали граммофон, а потом, после того, что дети легли, мы сидели внизу в гостиной и говорили или смотрели журналы.

Погода сегодня очень ветреная, так что, сидя в комнате, можно слышать шум волн. Слава Богу! Все отлично по части настроений.

В Ай-Тодоре сначала было не особенно весело, а потом Эшопар рассказывал очень интересные вещи, так что стало веселее. Только вот Мария вела себя довольно распущенно в конце.

А я всё-таки не курю, безумный! Это были только мечты. О! 12 часов вечера.

Крым. 22 сентября. Суббота

Сегодня мы купались попозже, а именно в 8¾, так как я лёг очень поздно. Мария всё ещё не купается, хотя, кажется, хочет завтра начать опять. После купания сегодня я не учился, так как я всё время отвечал на телеграммы, очень скучное занятие, но всё же я прокопался незаметно до 12-ти, когда мы завтракали. После завтрака должна была за нами приехать тётя Минни, но не приехала, и мы поехали одни с Г. М. в Ялту. Это, сознаться, меня очень обрадовало, что т. Минни за нами не приехала, потому что у меня всегда душа неспокойна, когда я с ней или какой-нибудь пикник, или что-нибудь такое, из которого только выходит недовольство пестунов.

В Ялте мы пили чай, как всегда, в гостинице «Россия», а потом ходили по магазинам. Назад было довольно свежо ехать, по случаю довольно сильного ветра.

Мы решили сегодня после Марииного письма, которое она получила от Тёти, что мы поедем в субботу 29-го. Я, можно сказать, очень рад, хотя, конечно, немножко жалко отсюда уезжать тоже. Но теперь с новыми гостями тётеньки и дяденьки, когда приехали они в Крым, то наша спокойная жизнь пошла совсем иначе и хуже, поэтому-то я и рад ехать в Москву, притом в форме, это сто и тысячно раз лучше.

Когда мы вернулись из Ялты, то я сидел дома, и вплоть до самого обеда, значит, от половины 7-го до половины 8-го, я писал письма, написал три — небывалый случай.

Завтра мы собираемся поехать в Ореандскую церковь, а потом приглашены на завтрак и на весь день к т. Минни. Это очень приятно, потому что я уверен, что пикников никаких не будет.

Я к своей форме теперь совершенно привык, как будто и всегда носил, но всё же, как скоро время проходит, вот уже немножко больше, чем две недели, что я её ношу. 10¼ часов вечера.

Крым. 23 сентября 1907 года. Воскресенье

Утром провели мы время, как всегда: в 8 купались, потом пили чай; в половине 11-го и даже в 10 поехали в Ореандскую церковь, где и простояли обедню. Эта церковь всё больше и больше нравится, она, в самом деле, прелестна. После