- Нечасто и нашему брату приходится вот так, по-домашнему... Ошурков, а колбаса где? Ты что же, а? Сам недошурупил?
- Я-то дошурупил, - сказал, выходя из-за плащ-палатки Ошурков, - да только нету ничего. Одна казенная питания осталась. Был давеча шматок сала, так вы его тому беженцу отдать приказали.
- Да, верно! - подумав, сказал майор. - Такой, понимаете, забавный парнишка. "Я, - говорит, - товарищ красный командир, скоро сам немца бить стану, только вот на ноги поднимусь. Отощал малость..."
Несговорчивый Ошурков все-таки сжалился и принес немного домашней, пахнущей чесноком бараньей колбасы, сдобных сухарей, козьего сыру и, главное, шоколадных конфет. Девушка-корреспондент понемногу оттаяла, оживилась, глаза ее подобрели. Обхватив кружку обеими руками, она дула в нее, близко поднося к лицу, и от этого на ее коротком, чуть вздернутом носу появились капельки пота. На Стрекалова она больше не взглянула ни разу, зато он не спускал с нее глаз. Ему нравилось, как она держит кружку, как пьет - беззвучно и незаметно, - как откусывает от конфеты крошечные кусочки мелкими и белыми как снег зубами.
- Из сорока двух учеников моего класса предвоенного выпуска, говорил, расчувствовавшись, майор, - только шестеро не поступили в институт. Остальные блестяще сдали экзамены и, если бы не война... Да вы ешьте, не смотрите на меня. Мне ни баранины, ни шоколада нельзя... Да, а его вы сфотографируйте обязательно. Может, с точки зрения женщин и не больно красив, но как военный могу сказать: этот юноша далеко пойдет. Если, конечно, с ним ничего не случится...
- Здесь мало света, - сказала она, - и вообще... поздно. Разрешите мне уехать, товарищ майор. Меня ждет редактор.
Сашка ее не провожал. Он презирал интеллигентские штучки...
- Дикарь ты, брат! - сказал, вернувшись, майор. - Даже не проводил!
- Приказа не было, товарищ майор...
- Каждый уважающий себя обязан уважать и других. Тем более если это женщина!
РАДИОГРАММА
Секретно!
В штаб 10-й Отдельной механизированной бригады СС
7 декабря 1943 г.
Хутор Великий Бор
Довожу до вашего сведения, что операция по прорыву на запад утром 7 декабря не состоялась. Несмотря на наличие во всех подразделениях достаточного количества автомашин, 430-й полк прибыл в район сосредоточения с опозданием на 1 час 10 минут, а 277-й отдельный саперный батальон на 1 час 42 минуты. Во избежание напрасных потерь я вынужден был отменить наступление. Напоминаю: успех всей операции возможен только под покровом темноты или в сильный туман. Только паника в рядах большевиков, растерянность, вызванная внезапностью нашего наступления, могут обеспечить нам победу. В данном случае эти важные факторы были утеряны.
Вину за несвоевременный выход в район сосредоточения пехотных подразделений отношу целиком за счет халатности бывшего командира 430-го пехотного полка майора Лернера и бывшего командира 277-го отдельного саперного батальона гауптмана Байера.
Приказываю: обоих передать военно-полевому суду.
Требую от всех командиров частей: впредь назначать командирами рот и взводов только офицеров СС.
Командиром 430-го пехотного полка назначаю своего заместителя, штурмфюрера СС Эрвина Ченчера.
Бригаденфюрер СС Шлауберг.
РАДИОГРАММА
Совершенно секретно!
Командующему 2-й армией фельдмаршалу фон Бушу
7 декабря 1943 г.
Хутор Великий Бор
Согласно вашему приказу от 24 ноября с. г. продолжаю удерживать позиции в треугольнике Платов - Ровляны - Окладино, находясь при этом в полном окружении. Насколько я понимаю, ваши планы - прорвать фронт русских - изменились. Произошло ли это в результате недавнего наступления большевиков или по какой иной причине, судить не смею. Верные долгу и фюреру, мы продолжаем выполнять ваш приказ. Вероятно, до вас доходят сведения, кроме тех, которые я посылаю регулярно, о боевых действиях, проводимых нами, крупных и мелких диверсиях в тылу русских. Считаю долгом напомнить, что именно в результате этих действий русские продолжают удерживать в районе Платова и Ровлян в общей сложности около дивизии, которая, не будь нас, была бы поставлена против 2-й армии.
Считаю долгом сообщить, что у вверенных мне частей на исходе бензин и боеприпасы, нет медикаментов, продуктов питания.
Все вышеизложенное заставляет меня заявить следующее: если в течение ближайшей недели мы не получим действенной помощи, Германия лишится своих лучших солдат!
Бригаденфюрер СС Шлауберг.
ДОНЕСЕНИЕ
10 декабря 1943 г. Село Алексичи
Штаб 412-го Отдельного батальона СС Бригаденфюреру СС
Сообщаю вам, господин бригаденфюрер, что сегодня, т. е. 10 декабря, во время приведения в исполнение приговора военно-полевого суда над майором Лернером и гауптманом Байером, солдаты, стоявшие в охранении (фамилии прилагаю), громко высказывали свое недовольство приговором суда, считая его несправедливым, а ефрейтор Попельбаум крикнул: "Это же наши лучшие офицеры, все остальные - дерьмо!"
Преданный Вам и фюреру шарфюрер Риган
РАДИОГРАММА
Совершенно секретно! 10 декабря 1943 г. Хутор Великий Бор
Командиру 10-й Отдельной механизированной бригады СС, командирам подразделений СС, офицерам, командующим группами солдат вермахта
Для сохранения в тайне дислокации наших подразделений необходимо ликвидировать все местное население обоего пола. Исключение составляют дети не старше пяти лет и лица, изъявившие желание сотрудничать с нами или сотрудничавшие ранее. Тех и других проверять одинаково тщательно ввиду последних успехов русских на ближайшем участке фронта и активизации в связи с этим деятельности подрывных элементов в нашем тылу.
Хайль Гитлер!
Адольф Шлауберг, бригаденфюрер СС
Глава третья. Этого не знает никто
В полночь Сашкину группу подняли, и младший лейтенант Сулимжанов еще раз проверил не столь экипировку - это, он знал, будет как надо, - сколько карманы: вчера вечером была почта - и кто-нибудь мог сохранить конверт с номером полевой почты.
Из землянки Стрекалов вышел первым. Недалеко от входа стоял старшина Батюк.
- Что, Гаврило Олексич, проститься пришли? - спросил Сашка. - Отпускаю грехи ваши с миром...
- Ось туточки, - начал старшина, не слушая Сашку, и в руке его матово блеснула трофейная сталь, - подарунок тоби. Можэ, сгодится.
- Да у меня свой есть, - ответил сержант, но, взяв тяжелый кинжал, тотчас оценил его по достоинству. Темное, широкое вначале лезвие заканчивалось острым конусом; тяжелая, особой прочности рукоятка покрыта гофрированной резиной: не соскользнет рука, не сломается такой клинок, не пролетит мимо, посланный издали опытной рукой.
- Спасибо, товарищ старшина! - Сашка был не на шутку растроган. - Вот отблагодарить нечем. Разве что этот, казенный...
