Ознакомительная версия.
19 января в 10.15 вылетели на атаку наземных целей в район южнее Будапешта. Там в двадцати пяти километрах от города противник стягивал подкрепления, пытаясь прорваться к Будапешту, нанеся танковый контрудар по войскам 2-го Украинского фронта.
Идем как вчера звеном из четырех Р-47 на высоте две тысячи шестьсот метров, только без сопровождения. Мы ведь и сами истребители. Скопления фашистских войск не обнаружили. На одной из дорог заметили два грузовых автомобиля в сопровождении танка, решили атаковать. Мои товарищи сбросили бомбы почти с горизонтального полета и те, упав в поле рядом с дорогой, в цель не попали. Я решил атаковать почти с бреющего полета, выбрал ракурс, и когда капот «накрыл» автомашины, сбросил бомбы. Вышел из атаки боевым разворотом, думаю – промазал. Смотрю, один из грузовиков остановился и дымит, тент с него сорвало. Бомбы упали рядом, но и этого хватило, две бомбы общим весом почти в полтонны около двухсот килограммов взрывчатки. Остальные Р-47 в повторных заходах добили танк и второй автомобиль. Не встретив самолетов противника, мы вернулись на аэродром без происшествий.
Семен Давидович решил использовать нас по максимуму. 20 января вылетаем в одиннадцать утра. Цель. железная дорога в районе Комарно – тыловая артерия группировки противника. Сегодня нас эскортирует целая эскадрилья Яков 17-воздушной армии. Над Комарно появилась четверка истребителей противника. Командир нашей группы уже увидел идущий товарный поезд – это большая удача, не просто разбомбить рельсы или станцию, а уничтожить состав. С курса не сходим. Яки отстали, дав врагу сделать по одному заходу. Я заметил, что по мне ведут огонь с задней полусферы, и попытался оторваться отвесным пикированием, получилось. Я снизился с двух тысяч двухсот метров почти до бреющего полета. Иду вдоль железнодорожного полотна против хода поезда. Товарищи уже сбросили бомбы, повредив состав. Делаю сброс прямо перед локомотивом, теперь поезд окончательно обездвижен, в следующих заходах ракеты и Браунинги завершили дело. Горкой набираю высоту, чтобы вступить в бой с истребителями, но врага нигде нет. Я пристраиваюсь к одиночному Тандерболту, ища остальных товарищей. Слева выше идет четверка Яков, за ней другая, но Р-47 больше не наблюдаю. Неужели сбиты? Как сопровождение, имея численное превосходство, допустило атаку на нас. Уже в зоне аэродрома к нам пристроился еще один «Кувшин», четвертый самолет домой так и не вернулся, никто не видел, что стало с самолетом и летчиком.
При заходе на посадку я несколько отвлекся непонятным самолетом, идущим выше на пересекающихся курсах. Да это же По-2! Молодец «дедушка», самолет первоначального обучения прошедший всю войну как разведчик и легкий ночной бомбардировщик! Я представил как «неуютно» должны чувствовать себя пилоты во время боевых вылетов, находясь в кабине фанерного и полотняного тихохода. Я сидел в просторной кабине с кондиционером и мог, если что, «спрятаться» за плиту бронеспинки, к тому же, мой самолет будет гореть гораздо дольше, чем десять-пятнадцать секунд отпущенных незащищенному биплану.
Результатом сегодняшнего боевого вылета была потеря одного Тандерболта. Истребители сопровождения заявили о четырех сбитых фашистах без собственных потерь.
В конце дня в полк прибыло начальство из 5-й ВА и Наркомата авиации. Пришел приказ о передаче наших самолетов 255 ИАП ВВС Северного флота, дислоцирующемуся в заполярье. Ох, и получили мы «по шапке» за «самовольное» использование импортной техники и за потерю четырех Тандербольтов. Вроде бы как Берман не должен был привлекать нас для ударных операций. Слава богу, Семен Давидович как-то выкрутился перед начальством. Потерю самолетов решили скрыть или списать на аварии, «война все спишет», вроде мы никуда и не летали, а так, сидели все время на аэродроме в ожидании приказа. Восемь оставшихся Р-47 мы должны были перегнать в Ваенгу. Путь предстоял не близкий, более трех тысяч километров с несколькими промежуточными посадками. Проложенный штурманом маршрут проходил через районы дислокации наших войск, но шел не вглубь советской территории, а пролегал над территориями Венгрии, Словакии, Польши, затем над Балтийским морем Прибалтикой и Карельским перешейком.
Хорошо отдохнув и плотно пообедав на следующий день 21 января в 14.15 группой из восьми Тандерболтов мы поднялись в воздух, взяв курс на север. Тем же маршрутом вылетело несколько транспортных самолетов с техническим персоналом и оборудованием. Над территорией Словакии нас взялись сопровождать несколько разведывательных Пе-2 511-го полка. Шли тремя группами. впереди на высоте двух километров транспорты, выше на двести метров – первое звено, в котором мой самолет – четвертый, на трех тысячах – второе звено. Хотя маршрут был проложен над территориями занятыми нашими войсками, встреча с истребителями противника не исключалась, поэтому шли со снаряженными пулеметами по пятьсот выстрелов на каждый из восьми стволов. Так и получилось. В районе польско-германской границе, слева с территории Германии с превышением показались четыре точки превратившиеся в Бф -109 – «Мессершмитты»!
Один из Тандерболтов нашего звена был атакован и сбит на моих глазах. Завязался неманевренный бой на вертикалях. Мне удалось зайти в хвост фрицу, он попытался уйти переворотом, я за ним. У «кувшина» хорошая скорость пикирования. На выходе он потянул на левый вираж, мне удалось приблизиться метров до трехсот. Немец попытался сбросить меня, перекладывая крен, это было его ошибкой. Я еще приблизился и с дистанции менее двухсот метров произвел несколько продолжительных залпов из восьми своих «дудок». Мессершмитт задымился и спиралью пошел к земле. Так я сбил свой первый истребитель!
Бой закончился, немцы, потеряв еще один самолет, ушли на свою территорию, наши потери составили один Тандерболт.
Интересно, засчитают ли мне эту победу, если нашей группы на фронте как бы ни существует?
Пролетая над Польшей, уже войдя в зону аэродрома промежуточной посадки, я несколько отклонился от группы и был обстрелян с земли нашими зенитками, возможно расчеты приняли незнакомый тупоносый самолет за Фокке-Вульф, благо – промазали.
На посадке устав от длинного перелета и нервного напряжения боя я допустил небольшого «козла». Крепкие стойки Р-47 с честью выдержали ошибку пилота.
Через несколько дней мы приземлились на аэродроме заснеженной Ваенги. Мне было жаль расставаться с «кувшином» – крепким и надежным самолетом с мощнейшим двигателем. Тяжелым для маневренного боя, но идеальным для дальних маршрутных полетов. Куда теперь направит меня судьба?
Ознакомительная версия.
