Что касается Грэма Грина, то мое знакомство с ним началось с его замечательного произведения «Наш человек в Гаване». Для того чтобы так тонко и беспощадно высмеять негативные стороны разведывательной службы, особенно в тех случаях, когда ею руководят бездарные карьеристы.
Но Грин не только критиковал, он и любил эту область человеческой деятельности, которая очень близко сочетается с писательским творчеством. Ведь и та и другая область имеет дело с человеческим фактором, роль которого в человеческом обществе автор так талантливо представил в одном из лучших своих романов под этим заголовком.
Не случайно и то, что Грин почти всю свою жизнь был связан со спецслужбой — британской разведкой МИ-6, которую он шутливо называл «лучшим туристическим бюро в мире». Вероятно потому, что в связи с поручениями МИ-6 он за счет этого «бюро» смог объездить почти все страны мира, мастерски используя знакомство с новыми уголками земного шара в своих «разведывательных» романах.
Однако по свидетельству его биографа Майка Шелдона, будучи связан с МИ-6 почти всю сознательную жизнь, штатным разведчиком он был всего три года — во время второй мировой войны под кодовым номером 59200 (Дейли Телеграф, 1994, июль). Именно под этим номером представил автор своего героя в романе «Наш человек в Гаване». Кстати, во время работы в МИ-6 начальником Грина был наш прославленный разведчик Ким Филби.
В 1968 году Грин написал блестящий рассказ о бегстве его начальника, Кима Филби, которого он считал своим другом. В этом рассказе он продолжил развитие своего тезиса о шпионаже, представленного им в романе «Человеческий фактор». Грин дает очень интересную оценку значения «бегства» Филби в Союз: «Шпионаж превратился в область психологической войны, главной целью которой стало вызывать недоверие союзников во враждебном лагере. Ценность Филби для Советского Союза состояла не столько в информации, которую он добывал, сколько в крушении доверия, вызванном его разоблачением. Шпион, которому позволяют делать свое дело без помехи, является менее опасным, чем шпион пойманный. Запад пострадал больше от бегства Филби, чем от его шпионажа» (Ньюсуик, 1978, 13 марта).
Это высказывание Г. Грина во многом объясняет для меня стремление руководителей британских спецслужб по тихому договариваться с разоблаченными агентами-«кротами» в их разведке, — А. Блант, член «пятерки» Филби, который, после того как сознался в сотрудничестве с внешней разведкой, не только не был наказан, но еще долгие годы занимал очень престижный пост «королевского эксперта» в области искусства.
Формально Грин расстался с МИ-6 в 1944 г., но продолжал выполнять отдельные поручения этой службы, с которыми только в конце 40-х и в 50-х годах побывал в Берлине и Праге, Сайгоне и Ханое, Москве, Варшаве, Гаване. Посетил в 60-е годы Восточный Берлин, Белград и Бухарест.
Интересно, что ставший в 1973 году Генеральным директором МИ-6 Морис Олдфилд, поддерживал связь с Грином с конца 50-х до конца 70-х годов.
Очевидно, помимо работы в МИ-6 продолжению многолетней связи Грэма Грина с британской разведкой способствовало и то, что ему легко было помогать этой службе. Часто отдельные поручения было сподручнее выполнить литератору. Так, он мог получить доступ к высокопоставленным лицам. «Лидерам, как Фидель Кастро на Кубе, Хо Ши Мин во Вьетнаме или Омар Торрихос в Панаме, не приходило в голову относиться к нему иначе, как к дружественному литератору» (Дейли Телеграф, 1994, июль).
Связь с МИ-6 не помешала Грину оставаться писателем прогрессивных взглядов, разоблачающего в своих произведениях амбициозные претензии Вашингтона на мировое господство.
Вот достойный пример выдающегося человека, писателя с мировым именем, не чуждого оказать посильное содействие своей отечественной разведке и считающего это своим патриотическим долгом. А некоторые наши писаки, порою еще не создавшие ни одного достойного произведения, не устают искать «пособников» внешней разведки, силятся показать такую связь как «порочащую и вредную», в то же время восхваляя предателей и изменников.
Через пять лет после смерти величайший британский писатель, романы которого прочитаны миллионами людей с большим интересом и хорошо приняты, предстает сейчас в новых исследованиях некоторых критиков в несколько ином свете.
Это прежде всего касается его морально-нравственного облика. Его биограф Майкл Шелдон, совсем не уважающий писателя, полагает, что романы Грина о грехе «были всего лишь кокетливой игрой, порожденной его лживой жизнью и глубочайшим презрением к читателю» (За рубежом, 1996, № 49).
Мне было странно читать эти строки, принадлежащие человеку, который, казалось бы, должен понимать лучше и глубже всех сложную и насыщенную активной деятельностью жизнь писателя, в том числе на пользу Родине.
Почти всю свою сознательную жизнь, начиная с 20-летнего возраста, Грэм Грин помогал британской разведке, хотя и мог ее не уважать и подвергать жесткой критике в своих произведениях. Эта его активность, естественно, требовала неординарного поведения, связанного и с отклонениями в нравственном отношении и «лживостью», то есть конспирацией своей разведывательной деятельности. Но она же и давала ему богатейший материал для его романов.
В заключение об этом писателе хочется отметить недавнее событие, уже после его кончины в 1991 году.
В 1994 году его наследники собрались продать его библиотеку, насчитывавшую около 3 тысяч томов. Но, что характерно, в этой библиотеке не было книг в блестящих переплетах, ни одного дорогого издания, раритетов, но много простых книг, и в каждой тысячи его пометок, многие книги он использовал как записные книжки. Например, 13-томное издание Чехова, любимого из русских писателей, содержит сотни рукописных записей Грина, относящихся к работе над его романом «Комедианты», сюжеты для нескольких его рассказов.
Вся его квартира — свидетельство поразительной скромности писателя.
Автор романа «Наш человек в Гаване» получал много писем — до 200 ежемесячно — и на все аккуратно отвечал. За свою жизнь он написал их до 50 тысяч, а копии сохранил. Эта переписка, без сомнения, представит большой интерес для читателей, и я надеюсь еще ознакомиться с нею в недалеком будущем.
Должен сказать, что не только личности Джона Ле Карре и Грэма Грина, но их идеи, мысли и оценки разведывательной деятельности порой поражали меня своей точностью и проникновением в суть нашей профессии. Их произведения всегда будят новые мысли о разведке, о сущности ее целей и задач, о роли отдельных разведчиков и агентов. Совсем недавно я обратил внимание на интересное замечание французского журналиста Жан-Мари Руара, сравнившего разведчика со священнослужителем (Фигаро. 1994, июль). При этом он отметил, что не случайно разведчик и служитель культа, как правило, являются героями романов крупнейшего английского писателя Грэма Грина.
