В лицейском курсе «Изображение системы политических наук» Куницын говорил, что верховная власть учреждается в интересах всего общества. А затем «граждане независимые делаются подданными и состоят под законами верховной власти; но сие подданство не есть состояние кабалы. Люди, вступая в общество, желают свободы и благосостояния, а не рабства и нищеты».[3]
На развитие свободомыслия Пущина оказало большое влияние преподавание в Лицее истории отечественной и всеобщей. Лицейский отчет за 1811–1817 годы так характеризует это преподавание: «Вопреки вкравшемуся по злоупотреблению обычаю хвалить все домашнее без разбору, деяние историческое и характеры лиц, имевших влияние на дела России, представляемы были в точном их виде. Самые пороки изображены были во всей их гнусности». Лицеистам внушалось, что в области правления в России предстоит еще сделать очень многое для благосостояния народа.
О духе, господствовавшем в Лицее, писал одному из своих юных друзей товарищ школьных лет Пущина А. Д. Илличевский: «У нас по крайней мере царствует, с одной стороны, свобода, (а свобода дело золотое)… Летом досуг проводим на прогулке, зимой – в чтении книг, иногда представляем театр, с начальниками обходимся без страха, шутим с ними, смеемся».
Пущин участвовал в школьных спектаклях, занимался в Лицее литературой. Пушкин говорил, что Пущин превосходно владеет русским языком. Литературные способности Пущина признавал также высокообразованный Н. И. Тургенев, привлекавший его в 1819 году к сотрудничеству в журнале «Россиянин XIX века», или «Архив политических наук и российской словесности». Журнал затевался для осуществления программы Союза благоденствия. К сотрудничеству в журнале приглашались члены Тайного общества – Н. М. Муравьев, Ф. Н. Глинка, И. Г. Бурцов и другие, а также Пушкин. «Общество 19 года» и журнал при нем не были осуществлены по причинам общеполитическим и цензурным.
Книга знаменитой французской писательницы А.-Л. Сталь «Взгляд на главнейшие события французской революции», о которой должен был писать Пущин для названного журнала, вышла из печати в 1818 году. То, что она немедленно появилась на столе у только что окончилось его учение лицеиста, говорит о серьезном интересе Пущина к развитию революционных идей. Всем своим содержанием книга Сталь была близка духу программы Тайного общества. Привлекало особенное внимание Пущина утверждение ее автора, что причины революции кроются в общих исторических условиях, что основная цель революции – в завоевании народом политической и духовной свободы, что наряду со свободой революция даст народу благосостояние, а также мысль, что русскому народу предстоит великое будущее.
Литератором профессиональным Пущин не стал, хотя впоследствии много и с большим усердием занимался переводами различных сочинений на русский язык. Ни один из них так и не был напечатан, но о стиле Пущина дают лучшее представление его Записки и письма, включенные в настоящее издание. В них много остроумия, тонкой иронии, метких оценок и характеристик, ярких сравнений и сопоставлений. Литературная манера Пущина отличается искренностью и подкупающей простотой изложения.
Несмотря на участие во всех товарищеских шалостях, о которых И. И. Пущин рассказывает в Записках, он был на хорошем счету у лицейских начальников. Прекрасные природные способности помогали ему хорошо усваивать преподаваемое. В «табели об успехах, прилежании и дарованиях воспитанников Лицея с 23 октября 1811 по 19 марта 1812 года» о Пущине сказано: «В российском и латинском языках – превосходные успехи и более тверды, нежели блистательны; редкого прилежания, счастливых дарований; во французском языке – весьма отличные успехи, очень прилежен, очень понятен и способен». В таком же роде отзывы о занятиях Пущина немецким языком, арифметикой, географией, историей, логикой и другими предметами.
Доволен был Пущиным и учитель рисования. Сохранился представляющий несомненный художественный интерес деревенский пейзаж с домиком у моста и женской фигурой, сделанный итальянским карандашом, имеющий надпись чернилами: «1813 года 23 июня. Рисовал Пущин».
Отмечено в «табели», что «по нравственной части» Пущин «весьма благонамерен, с осторожностью и разборчивостью, благороден, добродушен, рассудителен и чувствителен с мужеством».
Таковы в общем отзывы о Пущине в течение всех шести лет его учения в Лицее.
Характер Пущина, необыкновенная доброта его, искренность и прямота в отношении с людьми привлекали к нему любовь всех товарищей по выпуску. Даже сухой и черствый барон Корф писал о нем (в 40-х и 50-х годах) с неподдельной любовью и умилением. Добрая память о Пущине сохранялась в Лицее многие годы, а имя изгнанника было окружено романтическим ореолом.
В начале июня 1817 года, после экзаменов, юный Пущин был выпущен из Лицея офицером в гвардейскую Конную артиллерию.
Кончилось учение и воспитание, началось общественное и политическое служение, проникнутое «лицейским духом».
В секретной записке агента III отделения Ф. В. Булгарина, представленной Николаю I после разгрома декабристов, «лицейский дух» охарактеризован как отражение взглядов, враждебных самодержавному, феодально-крепостническому строю. Булгарин доносил, что в «Лицее начали читать все запрещенные книги, там находился архив всех рукописей, ходивших тайно по рукам, и, наконец, пришло к тому, что если надлежало отыскать что-либо запрещенное, то прямо относились в Лицей».
К лицеистам первого курса обращено стихотворение Пушкина «Товарищам», написанное в 1817 году, перед выпускными экзаменами:
…Недолго, милые друзья,
Нам видеть кров уединенья…
Разлука ждет нас у порогу,
Зовет нас дальний света шум,
И каждый смотрит на дорогу
С волненьем гордых, юных дум…
К себе и тем своим товарищам, которые также прониклись передовыми демократическими убеждениями, относил Пушкин следующие строки этого стихотворения:
Равны мне писари, уланы,
Равны законы, кивера,
Не рвусь я грудью в капитаны
И не ползу в асессора…
Оставьте красный мне колпак…[4]
На первый взгляд не все здесь совпадает с биографией Пущина. Ведь он был выпущен из Лицея офицером гвардии, а через несколько лет стал коллежским асессором. Правда, Пущин не рвался грудью в капитаны и вовсе не «полз» в асессора. И военную службу и гражданскую – судейскую – он избрал именно потому, что был проникнут стремлением быть всюду полезным людям.
Еще в лицейские годы Пущин был частым гостем Священной артели, основанной А. Н. Муравьевым и И. Г. Бурцовым в 1814 году. Вместе с другими участниками артели, названными в Записках Пущина, они и основали в 1816 году первую декабристскую организацию – «Общество истинных и верных сынов отечества», или «Союз спасения». Одним из основателей первоначальной ячейки Священной артели был также брат А. Н. Муравьева – Николай. Кроме тех, кого перечисляет Пущин как участников артели, ее заседания посещали лицеисты В. Д. Вольховский, А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер, офицеры различных гвардейских частей: Петр Колошин, Михаил Пущин, Александр Рачинский, Демьян Искритский.[5]
