Мать Сталина совершала немыслимые трудовые подвиги, чтобы оплатить учебу Сосо… Позднее, когда Сталин встретился с нею, он вспомнил о своем детстве только одно:
— Ты меня била.
На что мать ответила диктатору:
— Потому ты и вырос таким хорошим.
Противоречие между назиданием взрослых и их реальным поведением порождает в детях убеждение, что лицемерие — норма поведения».
Сталин в юности называл себя Кобой. Позаимствовал это имя из повести «Отцеубийца» писателя-романтика Александра Казбеги. Коба — так звали одного из героев книги, бесстрашного и жестокого абрека, то есть разбойника. Все герои книги погибают, в живых остается один Коба. Так произошло и в жизни.
Часть первая Жизнь и смерть
Почему именно Иосиф Виссарионович Сталин оказался во главе страны? Не стоит забывать, что целый слой сильных политиков, ярких личностей после Гражданской войны оказался в проигравшем лагере. Они были либо уничтожены, либо бежали из России. А среди большевиков были только три настоящих политика — Ленин, Троцкий и Сталин. Остальные были либо митинговыми революционерами, либо литературными работниками, либо хозяйственными руководителями.
В другую эпоху Сталин остался бы малозаметной фигурой. Ему невероятно повезло — он действовал в ситуации, когда политическая конкуренция умирала на глазах. Тоталитарная система создавала дефицит всего — в том числе лидеров. Армия молодых карьеристов, осваивавшаяся в новой системе, отчаянно нуждалась в вожде, который бы ее возглавил и повел к вожделенным должностям и благам. И он поймал эту историческую волну, которая его так высоко подняла.
«Сталин ничего не читает. Разве можно представить его с книгой в руках?» — пренебрежительно говорил в начале 1924 года один из руководителей Коминтерна Карл Радек.
Он стал читать, когда понял, что ему это необходимо. Не получивший систематического образования, Сталин учился и многое в себе изменил. Он, несомненно, был одаренным человеком, в юности пел, писал стихи, рисовал. Обладал завидной памятью, умением быстро схватывать суть дела. Ясно и доходчиво формулировал свои мысли.
Академик Алексей Дмитриевич Сперанский восхищенно писал о Сталине: «Он не боится повторений. Мало того, он ищет их. Они у него на службе. Он, как гвоздем, прибивает к сознанию то, что является формулой поведения». Сталинский стиль узнаешь сразу.
Сталин быстро овладел основными механизмами управления. Он умел много работать, находил толковых исполнителей, которые преданно ему служили. Преобразил партийный аппарат, превратив его в машину власти. На людей со стороны атмосфера в здании ЦК производила тягостное впечатление. Вот взгляд женщины-художника:
«Первое, что меня поразило в этом учреждении, — поразительная чистота и какая-то молчаливая скупость, если можно так выразиться. Скупость слова, скупость движений, ничего лишнего».
Она призналась Сталину, что была «смущена». Довольный Сталин рассмеялся:
— Небось струсили, испугались?
— Не струсила, а просто бежала сломя голову, так показалось жутко у вас.
— Я очень, очень доволен, — заключил Сталин, — так и надо.
Иосиф Виссарионович был щедро наделен качествами, которыми природа обделила других советских руководителей, — решительностью и жестокостью. Только не все это сразу заметили.
В кремлевской квартире поэта Демьяна Бедного, которая была чем-то вроде клуба для высших сановников, Федор Шаляпин впервые увидел Сталина:
Я не подозревал, конечно, что это — будущий правитель России, “обожаемый” своим окружением. Но и тогда я почувствовал, что этот человек в некотором смысле особенный. Он говорил мало, с довольно сильным кавказским акцентом. Но все, что он говорил, звучало очень веско — может быть, потому что это было коротко.
— Нужно, чтоб они бросили ломать дурака, а здэлали то, о чем было уже говорэно много раз…
Из его неясных для меня по смыслу, но энергичных по тону фраз я выносил впечатление, что этот человек шутить не будет. Если нужно, он так же мягко, как мягка его беззвучная поступь лезгина в мягких сапогах, и станцует, и взорвет храм Христа Спасителя, почту или телеграф — что угодно. В жесте, движениях, звуке, глазах — это в нем было. Не то что злодей — такой он родился».
Осенью 1932 года на квартире у Горького писатели встречались со Сталиным и другими руководителями партии. Попросили Сталина вспомнить что-нибудь интересное о Ленине. Николай Иванович Бухарин предложил:
— Ты рассказывал, что Ленин просил у тебя яд, когда ему стало совсем плохо, и он считал, что бесцельно существование, при котором он точно заключен в склеротической камере для смертников — ни говорить, ни писать, ни действовать не может. Что тебе тогда сказал Ленин, повтори то, что ты говорил на политбюро?
Сталин неохотно, но с достоинством сказал, отвалясь на спинку стула и расстегнув свой серый френч:
— Ильич понимал, что он умирает, и он действительно сказал мне — я не знаю, в шутку или серьезно, но я вам рассказал как серьезную просьбу, — чтобы я принес ему яд, потому что с этой просьбой он не может обратиться ни к Наде, ни к Марусе.
“Вы самый жестокий член партии”, — эти ленинские слова Сталин произнес даже с оттенком некоторой гордости.
Сталин, вспоминали его помощники, постоянно и упорно демонстрировал окружающим, что он человек, который знает больше всех, видит дальше всех и понимает то, чего не могут понимать другие. Вождь потрясал посетителей фантастическими познаниями в разных областях жизни. Причем казалось, что он все это знает давным-давно. Никто не догадывался, что Сталин тщательно готовился к каждой встрече и каждому заседанию.
Секрет раскрыл один инженер уже в наши годы. Накануне большого совещания Сталин пригласил этого инженера к себе и долго расспрашивал обо всех достоинствах и недостатках важного изобретения. А на следующий день поразил участников всесоюзного совещания своими техническими познаниями.
Нарком тяжелого машиностроения Вячеслав Александрович Малышев был потрясен, когда на заседании Комитета обороны Сталин заговорил о недостатках новой самозарядной винтовки (СВТ-40):
«Многие из присутствующих удивились, так как знали, что винтовка хорошая и сам т. Сталин давал ей хорошую оценку.
— Да, — повторил Сталин, — винтовка имеет дефекты. Штык у нее тупой.
Тов. Ворошилов стал возражать, что нет, не тупой. Тогда тов. Сталин приказал принести винтовку, подозвал несколько человек из сидящих на заседании к себе и предложил посмотреть на штык. Действительно, заточка штыка была не совсем удачная и штык был туповат. Тов. Сталин тут же набросал чертежик штыка, отметил те места, где нужно заточить штык, и передал чертежик тов. Ванникову, наркому вооружения».
